Мгновения жизни
Шрифт:
– У меня, конечно, не так просторно, как у Тобиаса, - смущенно говорил он.
– Квартира двухэтажная, и сам я живу исключительно на первом. К тому же на втором этаже есть своя ванная. У тебя будут отдельные апартаменты, и видеться мы будем только на кухне.
Медея, услышав о таком варианте, отказалась не раздумывая, уверенная, что не хочет иметь соседей. Джером, в свою очередь, не сдавал позиций, и, когда, поддавшись на уговоры просто посмотреть предполагаемое жилье, Медея увидела комнату - просторную и солнечную, то уже не смогла отказать. К тому же золотистый ретривер, принадлежащий Джерому, покорил ее с первого же взгляда.
Несмотря на то, что Джером упорно отказывался брать арендую плату, она все равно платила ему за комнату, складывая деньги в специально поставленную ей же для этих целей банку.
Как и было обещано, встречались сожители исключительно на кухне. Прожив так несколько месяцев, Джером потихоньку взял в привычку готовить для мисс Принц еду и устраивать совместные ужины, которые с каждым разом все больше и больше напоминали романтические свидания.
К концу лета Моррисон радостно рассказывал слушающему его вполуха Тобиасу о том, как ему удалось пригласить Медею на настоящее свидание в театр, а к следующему рождеству Эйлин, не скрывая радости, помогала сестре собирать вещи в ее первый, совместный с Джеромом, отпуск.
– Пора нам брачное агентство открывать, - то и дело ворчал Тобиас, наблюдая, как Медея день ото дня выглядит все лучше и красивее, а заместитель едва ли не светится от счастья.
Тем не менее, на работе Джером старался отодвинуть личную жизнь на задний план. Вместе с Тобиасом они бились над открытием второй клиники, и дело это оказалось не таким уж простым.
Задумав основным направлением новой клиники изменение внешности, они столкнулись с целым рядом бюрократических и этических проблем. Не говоря уже о том, что трансфигурация внешности, которую не нужно было бы постоянно поддерживать, требовала серьезных специфических знаний и навыков от целителя. Казавшееся на первый взгляд не сложным дело на практике заставило Тобиаса вновь засесть за учебники и с грустью осознать, что на освоение новой профессии могут уйти годы. А вот Шарлотта, наоборот, удивила отца неожиданными знаниями.
Наслаждаясь летними каникулами перед последним курсом, она невольно прислушалась к жаркому спору папы и брата возле бассейна. Тобиас тогда отчаянно пытался убедить сына, уже знающего и умеющего многое из области целительства, что изменять внешность при помощи хирургии будет удобнее и выгоднее, чем трансфигурацией.
– Извини меня, папа, - желчно произнес Северус, лениво усевшись на бортик бассейна, -, но ты рассуждаешь как умеющий колдовать маггл. Может, современное общество Северной Америки и не против маггловской медицины, но я сам лично знаю несколько способов изменений внешности и…
– Были бы они долгосрочными, - ехидно парировал Тобиас.
– А вообще, раз ты такой умный, уходи из своей школы и помоги мне с клиникой, - притворяясь сердитым, Тобиас сложил руки на груди и, сощурившись, посмотрел на сына.
Северус мгновенно растерял всю свою вспыльчивость и, поджав губы, с грустью посмотрел на отца.
– Ты же знаешь, что я и рад бы, но не могу, - тихо ответил он и с мрачным выражением лица спрыгнул с бортика в бассейн, с головой уйдя под воду.
Слушая их разговор, Шарлотта молча поднялась со своего шезлонга, сходила домой и вернулась с большой тетрадью в руках. Открыв тетрадь на нужной странице, она принялась объяснять отцу смысл вычислений, написанных
– А как тебе это все пришло в голову?
– потрясенно спросил Тобиас, осмысляя вычисления и находя их чуть ли не гениальными в своей простоте.
– Только не ругайся, пожалуйста, - смущенно ответила Шарлотта. Она деланно небрежно откинула на спину мешающие длинные волосы, - я хочу уменьшить нос. Может, Северусу и идет такое украшение, но меня мой нос раздражает, - Шарлотта искоса посмотрела на брата, который уже несколько минут изучал ее записи, забрав у отца тетрадь. В ответ на ее высказывание он только бросил на нее насмешливый взгляд и снова углубился в чтение.
– Не вижу в твоем носе ничего страшного, - чуть улыбнулся Тобиас, - и считаю, что только ты обладаешь правом распоряжаться собственным телом. Тебе в нем жить, - произнес он, не обращая внимания на то, как сын возмущенно фыркнул. Северус мгновенно вспомнил, как в детстве отец внушал ему, что размер носа далеко не главное в жизни и то, что нужно любить себя таким, какой ты есть.
– Ты уже проводила на ком-нибудь опыты?
– спросил Северус. Судя по его виду, он горел желанием немедленно попробовать выполнить задумку сестры.
– Мне нравится ход твоих мыслей, но вот тут, - он ткнул в строку, где были обрисованы движения палочкой в процессе трансформации внешности, - в этом месте, я бы сделал несколько проще. Во всяком случае можно попробовать сделать оба варианта и потом, если получится, применить вычисления не только для носа.
– Ну да, - обрадовалась Шарлотта. Ей было невероятно приятно осознавать, что она сделала что-то, что вызывало восхищение у папы и брата, - вот только все равно это сложно. В третьем этапе вычисления требуют точных данных изменяемого объекта…
– Это как раз не сложно, - успокоил ее Тобиас.
– Имея основную формулу, подставить личные данные не составляет труда, особенно для опытного волшебника.
Так, с головой погрузившись в разработки, Шарлотта незаметно для себя нашла новое увлечение. К удивлению и гордости Тобиаса, его дочери на удивление легко удавалось мысленно представить все вычисления, действия и последующие за ними результаты. Про себя он решил, что за оставшийся до окончания школы год он обязан убедить дочь поступить в академию колдомедиков.
Впрочем, большого труда это не составило. Не видя для себя особых перспектив в театре и танцах, Шарлотта легко согласилась на академию, и ровно через год на той же лужайке возле бассейна семья отмечала ее окончание школы и последующее зачисление на первый курс.
На праздник были приглашены все друзья и коллеги, во многом успевшие стать Снейпам роднее любых родственников. Медея, уже несколько месяцев носящая фамилию Моррисон, к бесконечной радости Эйлин пришла под руку с Джеромом, вся увешанная ограничителями магии.
Все ее беды с бывшим мужем отчасти были от того, что Медея никак не могла выносить ребенка. Узнав от Эйлин о конфликте магии, она поняла причину собственной проблемы и теперь, надев ограничители магии, была бесконечно счастлива, предвкушая, что скоро станет матерью.
А вот Северус, напротив, вместо веселья предпочел весь вечер просидеть в плетеном кресле, беседуя с отцом о делах в недавно открытой второй клинике и рассказывая ему о том, как прошел год в школе. Общение в блокноте никогда не могло заменить полноценного, живого разговора.