Мгновения жизни
Шрифт:
– Я бы пошел в клинику, но почему-то поплелся домой, - еле бормотал Северус, пока Тобиас аккуратно усаживал его на стол и осматривал. Множество синяков, ссадины и даже несколько ран, по счастливой случайности оказавшихся поверхностными и не глубокими, вызывали у него чувство досады и жалости к своему ребенку.
– Умеешь же ты найти себе приключения, - проворчал Тобиас. Водя палочкой по порезам, он привычно повторял про себя формулы заживляющих заклинаний.
– Можешь объяснить, что это все значит?
– Я подрался, - тихо и медленно признался Северус,
– И оно того стоило?
– спросил Тобиас, хмурясь и считая сына на редкость импульсивным. В его представлении Северус наверняка услышал о себе что-либо обидное и первым полез в драку. Закончив с порезами, он принялся смазывать мазью огромный кровоподтек на бледной худой спине Северуса.
– Стоило, - самодовольно бросил Северус, - вот поверь, что стоило. Ты мне сам всегда говорил, что женщин нужно защищать, - он едва заметно улыбнулся, вспомнив, как восхищенно наблюдала та девушка за его дуэлью. И то, как она сама ловко бросила в обидчиков несколько интересных заклинаний.
– Вот оно что, - усмехнулся Тобиас.
– Девушка, значит. И кто же эта прекрасная принцесса?
Теперь его тон уже не был таким сердитым. Узнав причину, он даже порадовался, что сумел воспитать сына настоящим мужчиной.
– Не знаю, - Северус фыркнул не то от боли, не то от комичности ситуации.
– Я просто шел мимо пляжа и увидел, как на безлюдной части одна девушка при помощи нюхлера ищет деньги в песке… - Северус замер, кривясь от боли в ребре. Тобиас как раз заговаривал трещину, и даже дышать сейчас Северусу было больно.
– Так и знал, что не стоило тогда слушать маму и отправлять нюхлера в заповедник, - полушутя посетовал Тобиас, - глядишь и вторую клинику бы открыли.
– И что было дальше?
Тобиас срастил кости, и Северус продолжил рассказ, радуясь, что боль практически исчезла.
– Я с ней разговорился, - он мечтательно улыбнулся, -, а тут подваливают эти пьяные выродки. Достали палочки и попытались, мягко говоря, отнять нюхлера, - Северус криво усмехнулся, - вот только не вышло. Палочки я быстро к рукам прибрал, девушке велел схватить нюхлера и трансгрессировать, а сам не успел. В ход пошли кулаки и вот, - Северус махнул рукой перед сломанным носом, - результат на лице. И не только.
— Пятеро магов на пляже? — удивился Тобиас, водя палочкой над носом сына и сетуя, что не знает заклинаний, способных за одно сделать нос чуточку меньше и красивее.
– Не-волшебников не было поблизости?
– обеспокоенно спросил он и выдохнул, получив отрицательный ответ.
– Мне иной раз кажется, что магия заразна. Или что один волшебник притягивает к себе остальных. Когда мы сюда переехали, то поблизости не было ни одной волшебной семьи, а сейчас я лично знаю уже семь, - удивленно произнес Тобиас.
– Наш район наверняка отмечен на карте МАКУСА как потенциально магическое поселение.
– Растем, - резюмировал Северус.
– Но вот мне жаль, - вернулся он к прошлой
– Встретишь еще, если судьба распорядится, - улыбнулся Тобиас. Он уже давно не видел в глазах сына подобного увлеченного огонька. Слушая рассказы о девушке и ее нюхлере, Тобиас будто опять видел перед собой десятилетнего Северуса, в красках описывающего, как Лили может заставить цветок расцвести на ее ладони.
– Ну вот и все, - произнес Тобиас. Внимательно осмотрев сына, он еще раз вызвал руны над ним. Удовлетворенно кивнув самому себе, Тобиас тут же рассеял их движением руки.
– Ребра будут ныть около суток, а в целом, - он направил палочку на пустую банку из-под мази и трансфигурировал ее в зеркало.
– Можешь хоть завтра детей учить. Никто не догадается, что ты участвовал в уличных драках за нюхлера.
Северус прыснул со смеху. Глядя на свое отражение, он и сам не смог бы с уверенностью сказать, где еще два часа назад располагались синяки.
***
Как ни странно, но две недели воспитания изменили Шарлотту. По мнению Эйлин, дочь стала взрослее, а Тобиас отметил увеличившуюся в разы ответственность. Сама Шарлотта ничего необычного за собой не замечала. Она морально готовилась к поступлению в школу волшебства и очень грустила от того, что Сара, узнав последние новости, практически перестала с ней общаться.
Перед самым отъездом девочки все же смогли помириться, и Сара даже обещала писать письма, но при прощании все-таки не смогла сдержать слез.
Сама Шарлотта за последний месяц не раз сомневалась в своем решении поехать в Ильверморни. Только беседа по душам с папой убедила ее в необходимости обучения именно там.
Так, первого сентября Шарлотта, облаченная в мантию цвета спелой клюквы, неуверенной походкой вошла в круглый вестибюль волшебной школы. Статуи, изображающие основателей Ильвермони — Изольду и Джеймса, остались позади, и теперь, последовав примеру других первокурсников, Шарлотта завороженно озиралась по сторонам. Круглый большой зал, где проходит распределение на факультеты, был очень красивым и цветастым. Вдоль стен висели флаги факультетов, а чуть вдалеке - флаг самой школы. Под ним, сложив руки на груди, стоял невысокий человек в такой же, как у учеников парадной бардовой мантии, подпоясанной веревкой с гордиевым узлом.
Суетливая старшекурсница, сопровождавшая новичков с момента их прибытия, еще раз пересчитала детей и кивнула мужчине, стоящему под флагом школы.
– Добро пожаловать!
– произнес он, слегка поклонившись, когда со всех сторон вдруг послышались аплодисменты.
Шарлотта еще раз оглянулась по сторонам, только сейчас замечая остальных студентов, стоящих на балконах этажом выше.
– Рад приветствовать в нашей школе очередное поколение волшебников, - тепло улыбнулся мужчина.
– Меня зовут Чейз Деллман, - представился он.
– И я являюсь директором этой, всеми признанно замечательной школы магии и колдовства!