МИ (Цикл)
Шрифт:
Рэчел легла рядом с Кэлен, которая прижалась к ней и обняла ее. Рэчел было хорошо, но она знала, что это хитрость. Кэлен начала рассказывать ей сказку про рыбака, который превратился в рыбку. Рэчел увлеклась и забыла ненадолго о своих бедах. Один раз они даже засмеялись вместе. Кончив сказку. Кэлен поцеловала Рэчел в макушку и погладила по голове.
Рэчел подумала: «А что, если Кэлен не такая плохая?» Оттого что представишь себе это, вреда не будет. Как приятно, когда она гладит Рэчел и напевает песенку. Наверное, так это делала бы мама.
Рэчел сама не заметила, как заснула. Ей снились прекрасные сны.
Проснулась
— Не хочешь ли ты еще поспать вместе с ней? — нежно спросил он.
— Нет, — прошептала Кэлен, — мне пора караулить.
Рэчел услышала, как она надела плащ и выбралась наружу. Рэчел на слух пыталась определить, куда пойдет Кэлен. Ричард, подбросив еще хворосту в огонь, улегся спать. Внутри сосны стало посветлее. Рэчел видела, что Ричард наблюдает за ней. Как было бы хорошо рассказать ему, какая Кэлен на самом деле гадкая, и убежать вместе с ним! Он такой славный, и, когда он обнимал ее, ей было хорошо, как никогда. Он получше закутал ее в одеяло.
Слезы покатились по ее щекам.
Рэчел услышала, как он лег на спину и укрылся сам. Скоро до нее донеслось его ровное дыхание. Поняв, что он спит, она вылезла из-под одеяла.
Глава 36
Ричард влез внутрь сосны и уселся у огня. Кэлен с надеждой посмотрела на него. Он молча притянул к себе мешок и стал укладываться.
— Ну что?
Ричард бросил на нее недовольный взгляд.
— Я заметил по следам, что она шла на запад, той же дорогой, какой мы добрались сюда. Через несколько сотен ярдов она вышла на тропу. Потеряли не один час. — Он показал на выход с обратной стороны сосны. — Вот где она вылезла. Она кружила по лесу, чтобы уйти от нас подальше. Я выслеживал людей, которые не хотели, чтобы их нашли, но по их следам идти было легче.
Она так легко ступает по корням и камешкам, и она слишком маленькая, чтобы оставлять следы там, где их оставил бы взрослый. Видела ее руки?
— Видела длинные синяки, это от хлыста.
— Нет, я говорю о царапинах.
— Царапин я не видела.
— Верно. На платье у нее были колючки, она пробиралась сквозь кустарник, но на руках-то не было царапин. Она ходит легко, почти ничего не задевая. Там, где прошел взрослый, остались бы сломанные ветки. Возьмем хотя бы следы, которые я оставил, продираясь сквозь кустарник, когда пытался идти по ее следам. И слепой найдет тропу, по которой я шел. Она же проходит сквозь заросли, как сквозь воздух. Я даже не сразу понял, что она вышла на ту тропу. Она босая, и избегает наступать в воду или грязь, туда, где ногам холоднее. Поэтому она выбирает сухие участки, и трудно определить, где она прошла.
— Мне следовало заметить, как она сбежала.
Ричард понял: Кэлен думает, что он ругает ее, но только тяжело вздохнул:
— Это не твоя вина. Если бы караулил я, я бы тоже упустил ее. Она не хочет, чтобы ее заметили. Эта девочка — умница.
Но от его слов Кэлен лучше не стало.
— А ты бы мог обнаружить ее следы?
— Мог бы. Смотри, вот что я нашел в нагрудном кармане. — Ричард поглядел на Кэлен. — У сердца. — Он вытащил локон Рэчел и повертел его в руках. — На память о ней.
Кэлен встала. Все краски сбежали с ее лица.
— Это я виновата. — Она вылезла
Ричард поставил мешок и последовал за ней. Кэлен стояла, сложив руки, спиной к нему. Она смотрела на лес.
— Кэлен, ты не виновата.
Она кивнула.
— Виноваты мои волосы. Ты видел, как испуганно она на них смотрела? Сотни раз видела я подобные взгляды. Ты можешь себе представить, каково это, когда тебя боятся даже дети? — Он не ответил. — Ричард, ты не мог бы обрезать мне волосы?
— Что?
Кэлен умоляюще посмотрела на него.
— Ты можешь меня постричь?
В ее взгляде он прочел боль.
— Почему бы тебе не сделать этого самой?
— Я не могу. Колдовские чары не позволяют Исповедницам стричься самим. Стоит попытаться, и возникает такая страшная боль, что мы оказываемся не в состоянии выполнить свое намерение.
— Как это так?
— Помнишь, какую боль причинила тебе магия меча, когда ты впервые убил человека? Это то же самое. Исповедница может потерять сознание, прежде чем закончит свое дело. Однажды я уже пыталась. Каждая Исповедница однажды решается на такую попытку. Но только однажды. Когда нам нужно привести в порядок волосы, это делает за нас кто-то другой. Но никто не осмеливался остричь их полностью. — Она снова повернулась к Ричарду. — Ты сделаешь это для меня?
Ричард отвернулся, глядя на прояснившееся небо, пытаясь разобраться в своих чувствах и понять, что же испытывает она. Он еще многого не знает о ней, о ее мире. Все это казалось ему таинственным. Когда-то Ричард хотел бы узнать о ней все. Теперь ему этого совсем не хотелось. Между ними стоит магия, словно нарочно придуманная, чтобы их разъединить. Он повернулся к Кэлен.
— Нет.
— Могу я узнать, почему?
— Потому, что ты дорога мне такой, какая ты есть. Кэлен, какой я ее знаю, не стала бы дурачить людей, выдавая себя не за того, кто она есть. Даже если ты кого-то обманешь, это все равно ничего не изменит. Ты была и останешься Матерью-Исповедницей. Мы — только то, что есть, ни больше, ни меньше. — Он улыбнулся. — Одна мудрая женщина, мой друг, однажды сказала мне это.
— Любой мужчина подпрыгнул бы от радости, доведись ему остричь волосы Исповеднице.
— Только не тот, кого ты перед собой видишь. Он — твой друг.
Кэлен рассеянно кивнула.
— Ей сейчас, наверное, холодно. У нее даже нет одеяла.
— У нее и еды нет, кроме этой буханки, которую она по какой-то причине так бережет, что предпочитает голодать.
Кэлен улыбнулась.
— Она съела больше нас двоих. Хоть не на пустой желудок ушла. Но, Ричард, когда она придет в Хорнерз-Милл...
— Она не пойдет туда.
— Но ведь там у нее бабушка.
— Да нет у нее никакой бабушки. Когда я сказал, что ей нельзя идти о Хорнерз-Милл, где, по ее словам, у нее живет бабушка, она и глазом не моргнула. Только сказала, что пойдет куда-нибудь еще. Она и не побеспокоилась, что там случилось, почему нельзя к бабушке. Она даже не возразила. Девочка от кого-то убегает.
— Убегает? Может, от того, кто так хлестал ее по рукам?
— И по спине тоже. Когда я дотрагивался до ее спины, она дергалась, хотя ничего не говорила. — Во взгляда Кэлен выразилось сострадание. — Она, по-моему, бежала от того, кто так обкорнал ее.