МИ (Цикл)

Гудкайнд Терри

Пожалуй, в этом был смысл. Магда подхватила с кушетки свернутую ткань и сунула ее под мышку.

Проходя мимо книжной полки, она остановилась и указала на крошечные глиняные фигурки людей, плавающие в воздухе возле маленького свитка, торчащего из полки.

– Мерит, можно спросить, что это такое?

Мерит взял с полки свиток. Фигурки поплыли по воздуху, оставаясь возле него.

– Я называю это источником тяготения.

С улыбкой глядя на маленькие фигурки, парящие в воздухе, Магда повернулась к нему.

– Как?

– Если ты что-нибудь отпустишь, оно упадет на землю. В некотором

смысле и мы, как эти крошечные фигурки, притянуты к земле силой тяготения.

Он развернул свиток, чтобы показать изображенное на нем заклинание. Магда слегка встревожилась, увидев, что часть этого заклинания создана модификацией Благодати.

– Ты создал тяготение заклинанием?

– Не совсем. Я создал заклинание, способное притягивать определенные вещи. Думаю, ты согласишься, что это лишь имитация тяготения. В данном случае я сделал так, что оно притягивает эти глиняные фигурки и потому они всегда остаются возле изображенного заклинания, как нам приходится оставаться на земле из-за силы тяготения. Я назвал его источником тяготения.

– А для чего оно? – Магда была озадачена рисунком и этими удерживаемыми им глиняными человечками. – Для какой цели?

Мерит пожал плечами.

– Просто так. Побочный результат работы над более важной задачей. Я не задумывался над его применением, так что, полагаю, он всего лишь забавляет меня.

Он свернул свиток так, что тот легко поместился в руке. Фигурки плавали рядом. Затем взял Магду за руку и поместил скатанный листок в ее ладонь.

– Вот. Дарю, чтобы ты улыбалась.

Магда, держа в руке свернутую бумажку, наблюдала, как маленькие глиняные фигурки плавают в воздухе рядом с ней.

– Серьезно? Это мне?

– Конечно, если ты обещаешь так же замечательно улыбаться всякий раз, когда смотришь на них.

– Обещаю, – произнесла она, собрала фигурки в руку и положила в карман.

Ухватившись двумя пальцами за крестообразную гарду, Мерит выдвинул меч на несколько дюймов и позволил ему упасть обратно, убедившись, что тот легко выходит из ножен.

– А теперь посмотрим, удастся ли поговорить с перебежчицей, прежде чем ее обезглавят.

Магда кивнула и поспешила за ним.

Впервые после смерти Бараха Магда не чувствовала полного одиночества. С ней был человек, который верил в нее, принимал всерьез и собирался помочь ей.

Глава 55

По перекинутому через пропасть перед Цитаделью каменному мосту, вдоль короткой каменной стены, на противоположной стороне, шли две женщины; заметив Мерита, они на мгновение застыли. Обе были в длинных серых платьях и с короткими волосами. Одна выглядела на пару лет старше Магды, тогда как другая, казалось, годится ей в матери. На платье младшей Магда заметила кровь. Обе женщины стали пробираться к Мериту через толпу приходящих и покидающих Цитадель.

– Мэри, что случилось? – спросил Мерит младшую, когда та схватила его за руку. Старшая встала чуть позади и ждала, ломая руки.

Младшая, с заплаканным лицом, явно была расстроена.

– Джеймс… он ранен. Сильно ранен.

– Ранен? – встревоженно спросил Мерит. – Как? Что случилось? Серьезно ранен?

– Он работал по заданию Совета, делал

какой-то меч. – Ей пришлось замолчать, чтобы сдержать рвущиеся наружу рыдания. – Он никогда почти ничего не рассказывал о своей работе, так что я мало знаю. Но сегодня днем в мастерских в нижних ярусах Цитадели что-то произошло. Мощный взрыв убил троих работавших с ним. Двое других, стоявшие дальше, были ранены, но не сильно. А Джеймс плох. Он был ближе и вдохнул адское пламя. Говорят, у него сожжены легкие. Он не может дышать. Он очень сильно пострадал, Мерит.

Повиснув на нем, она, рыдая, вцепилась в его черную рубашку и сжала пальцы в кулаки.

– Что мне делать, если он умрет, Мерит? Что мне делать?

– Это как-то связано с магией, подействовавшей неправильно, – надеясь, что это может ему чем-то помочь, добавила старшая женщина, когда младшая разразилась слезами.

Мерит, обняв Мэри за плечи, бросил взгляд на Магду. Его сильная рука мягко прижимала плачущую женщину к груди.

Магда знала, что означает услышанное. Только что погибли еще несколько человек, а другим еще предстояло умереть в попытках создать ключ к шкатулкам Одена.

– Его лечат? – спросил Мерит. – Кто-нибудь из наделенных даром лечит его?

– Нет. Он не позволил. – Мэри с трудом выговаривала слова, давясь рыданиями.

– Как? Почему?

Старшая женщина положила руку ему на плечо.

– Джеймс просил позвать вас, Мерит.

– Но почему? Почему он не позволил другим волшебникам оказать ему помощь?

– Похоже, он считает, что только вы знаете о том, чем они занимаются и какие элементы в это вовлечены, достаточно, чтобы был шанс исцелить его. С ним сейчас волшебники, которые стараются поддерживать в нем жизнь, пока вас ищут, но они говорят, что их знаний недостаточно для исцеления, необходимы именно вы. Удивительное везение, что мы с Мэри заметили вас по дороге в город. Пожалуйста, поспешите.

Мерит, продолжая одной рукой обнимать молодую женщину, пока она плакала у него на груди, положил другую руку на плечо старшей женщины.

– Конечно.

Он повернулся к Магде; лицо его было озабоченным.

– Я должен помочь Джеймсу. Подождешь?

Магда кивнула.

– Поспеши. Помоги ему.

Магда обняла Мэри за плечи. Она знала, что такое страх за любимого человека, так как на себе испытала весь ужас этого. Ей самой хотелось заплакать, видя горе Мэри. Но эта женщина скорбела по крайней мере не о смерти мужа. Магда надеялась, что Мерит сможет предотвратить такой исход.

– Постарайся быть мужественной, – сказала Магда. – Мерит поможет. Пусть твой муж видит, что ты ради него остаешься сильной.

Женщина кивнула и сжала руку Магды.

– Я постараюсь.

– Где я смогу найти тебя? – тихо спросил Мерит.

– Я буду в своих покоях, – ответила Магда, – или в кладовке рядом. Буду собирать вещи – я должна переехать, чтобы освободить место новому Первому волшебнику.

– Дождись меня, я приду, как только помогу Джеймсу.

Его карие глаза еще ярче отливали зеленью в свете заката и говорили больше, чем слова. Он знал, как важно их дело, но ни за что не позволил бы человеку, с трудом цепляющемуся за жизнь, умереть, если мог сделать хоть что-то для его спасения.