МИ (Цикл)

Гудкайнд Терри

— Элементы символа в книге, — сказал Ричард. Он поднял книгу так, чтобы показать Кэлен символ на переплете. — Он точно такой же, как те, что мы нашли на машине. Помнишь?

— Помню. — Кэлен не могла понять, к чему он ведет. — Они все одинаковые — те, что на боках машины, тот, что на первой странице книги, и этот, на обложке. Раз они все одинаковые, то, скорее всего, их нанесли туда преднамеренно, ради возможности догадаться, что это язык Творения. Что же заставляет тебя думать, будто они зеркально перевернуты?

— Действительно, —

поддакнул Зедд. — Ты же сам сказал, что ничего не можешь расшифровать с помощью этой книги, поэтому можешь быть уверен только, что девятки на всех этих изображениях зеркально перевернуты. А кроме того, это стилизованные изображения, то есть не обязательно точно следующие шаблону.

Символические элементы часто бывают стилизованными. Они далеко не всегда выглядят точь-в-точь как то, что обозначают. Голова змеи, образующая верхнюю часть девятки, стилизация, а не точное изображение. Символ огня на другой полоске тоже не выглядит в точности как «огонь», он стилизованный. Весьма вероятно, как отметила Кэлен, он такой просто потому, что такова особенность этого языка.

— Они неправильные, — настаивал Ричард. — Они все зеркально перевернуты по сравнению с тем, какими должны быть. Все они неправильные.

Зедд всплеснул руками.

— Если все они, и здесь и там, одинаковые, то как все они могут быть неправильными?

Никки коснулась руки раздраженного волшебника, успокаивая, а затем повернулась к Ричарду, как бы настаивая, что его необходимо выслушать.

— Откуда ты знаешь? С чего ты взял, что они зеркально перевернуты?

— С того, — ответил Ричард, — что мы видим это, когда смотрим снаружи. Но машина видит другое.

Никки сдвинула брови так, что одно заставило бы большинство людей затаить дыхание, а сердца, возможно, засбоить. Ее решительный взгляд по-прежнему был прикован к Ричарду.

— Ты сказал, символы зеркально перевернуты из-за того, что таким образом их видит машина. Что значит «машина видит»?

Ричард прижал друг к другу ладони и растопырил пальцы, чтобы показать.

— Машина светом проецирует символ вверх — тот символ, что на переплете этой книги. Она проецирует его снизу, из этого металлического короба, на потолок.

Никки выпрямилась, обеспокоенная тем, что осознала.

Зедд, все еще не понимая, подбоченился.

— И что?

— Так вот, все прочие символы — на боках машины и в книге — одинаковы, но тот, который свет изнутри машины проецирует на потолок, перевернут. На потолке эта девятка не была зеркально перевернутой. Эмблема, проецируемая изнутри машины на потолок, выглядит так, как можно увидеть символ, если смотреть из машины. Как машина могла бы видеть на потолке. Вот как она видит свой символ.

— Как она видит свой символ? — растеряно повторил Зедд. — Ты ведь это не всерьез?

Ричард подвинул к себе листок бумаги и, обмакнув перо в чернильницу,

размашисто нарисовал большую зловещую девятку. Он поднял листок, чтобы Зедд увидел.

— Вот что машина рисует посредством света и вот что она видит: девятку.

Зедд терпеливо сложил руки.

— Продолжай.

Ричард перевернул листок и поднес его к лампе так, чтобы Зедд увидел десятку на просвет, с оборотной стороны бумаги.

— Когда ты смотришь вниз, внутрь машины, на свет и на то, что машина видит как девятку, которую передает посредством света, ты видишь девятку как сейчас — перевернутую зеркально.

— Символ, как его мы видим везде, — это оттиск, отпечаток; глядя изнутри машины, мы восприняли бы его как световую проекцию. Они обратны в восприятии мира машиной. — Ричард перевернул листок другой стороной, чтобы Зедд видел девятку такой, какой ее нарисовал Ричард. — Как машина видит символ, так она и проецирует его на потолок.

Очевидность услышанного до того поразила Кэлен, что она даже привстала со стула.

— Конечно. Ричард прав! Все они зеркально перевернуты.

Зедд следил за ними обоими так, будто опасался, что их безумие заразно.

— Тебя послушать, машина живая. Ты же сказал, что она набор рычагов и шестеренок. Машина.

— Именно так.

Зедд, уперев одну руку в бедро, расхаживал взад-вперед, раздумывая над услышанным.

— He хотелось бы говорить, но… — наконец допустил он, — сколь бы безумным это ни казалось, тут, пожалуй, есть смысл. Опасные книги, связанные с магией, обычно имеют защиту, чтобы ими не мог воспользоваться кто попало. Когда ты высказал свое предположение, оно казалось отчасти безумным, но, конечно, это способно обеспечить сильную защиту.

— С виду это простенькая защита, с которой несложно справиться, — сказала Бердина. — Конечно, лорду Ралу понадобилось некоторое время, но у него получилось. Похоже, защите следовало быть несколько более сложной, если предполагалось, что она действительно сможет блокировать опасную книгу.

— Ты действительно так думаешь? — Зедд медленно покачал головой, переведя пристальный взгляд с Бердины на Ричарда. — Единственная причина, почему он справился с этой защитой, та, что он активировал магию машины, которая и показала ему проецируемый символ.

У меня такое чувство, что сделать это мог только надлежащий человек. Многие виды магии доступны только определенным личностям. Найти эту машину мог и кто-то другой, но, мне кажется, только Ричард мог ее запустить. Она же и дала ему подсказку, в которой он нуждался, чтобы разобраться, как работать с книгой, и понять, что машина хочет сказать ему. Сомневаюсь, что кто-то другой получил бы эту подсказку. Это делает защиту вдвойне надежной.

Зедд бросил металлическую полоску на стол.

Ричард на мгновение уставился на старого волшебника.