Мичуринский проспект
Шрифт:
– - Эй парни, вы куда?
– - окликнул я их.
– - А вы нормальные ребята?
– - Ну да, матом не ругаемся.
– - Матом ругаться можно как раз, -- они придержали дверь, я дернулся за ними, Штакет и Соло за мной.
Мы поднялись на третий этаж по узкой лестнице и очутились в небольшой комнате, метров в двадцать. В этой комнате умещалась сцена, как и во всех маленьких клубах очень низкая, возвышающаяся сантиметров на тридцать, не больше, и импровизированный бар -- весь алкоголь был бесплатный. Один сорт пива, который таскали в бочках толстые бородатые парни в татуировках.
Наша группа явно проигрывала в классе своим зарубежным коллегам. Однако домашняя, теплая обстановка компенсировала художественные изъяны. Мне быстро надоело пялиться на патлатых ребят с гитарами и я оглядел пубику. В углу, скромно сидели с пивом The Berg Sans Nipple. Я подошел к ним и решил завести беседу. Оказалось, что один парень из США, другой -- из Франции, и как водится, француз мог говорить по-испански.. Английский я учил в школе, а изучение испанского было в самом разгаре в Академии. Однако беседы не вышло. И я решил подкатывать к телкам. Их там было великое множество, все яркие и в татухах. То, что надо. Подцепить получилось раза с третьего.
Девчонка была смуглой азербайджанкой с пестрыми картинками на руках. Выглядела она постарше нас лет на шесть, и, оттого видимо решилась уйти с нами. По дороге мы ей надоели видимо, и она сказала, что едет на другую тусу, где ее ждут друзья. Штакет слушал ее плеер, а Соло заполучил ее телефонный номер, я в этом веселье не учавствовал, просто пил купленное в магазине шампанское. Иногда делился. Когда мы спустились в пустой переход, настроение мое совсем пропало. Сзади послышались пьяные крики каких-то мужиков. Я повернулся, оглядел их и озвучил, видимо громко:
– - А может дать им пизды?
Парни моей инициативы не поддержали. Когда мы поднялись наверх девчонка начала ловить тачку, а мужики подошли к нам.
– - Ребят, какие-то проблемы?
– - Нет, все нормально, -- сказал Соло.
Они еще вяло и пьяно мямлили какое-то время. Я в беседу не вступал. Просто сжимал в своей руке пустой пузырь. Им можно было сразу вырубить одного. Но я не решился. Мужики ушли, телка поймала тачку, а мы сели в метро и поехали домой.
Утром я проснулся от телефонного звонка, звонил Иван, звал на улицу. Мне хотелось прогуляться, а еще больше -- похмелиться. Поэтому я договорился зайти к нему, как только приду в себя. Приход в себя начался с обнаружения своего тела в одежде и на родительской кровати. Я вышел из их спальни -- на кухне не осталось ни грамма алкоголя. Стояла пустая бутылка водки и не совсем съедобные остатки вчерашней трапезы, однако в холодильнике нашелся спасительный рассол, литра полтора. Я жадно припал к трехлитровой банке и успокоился, опустошив ее на три четверти. Мне сильно полегчало.
В своей комнате я обнаружил Штакета и Соло: первого на кресле, а второго на диване.
– - Есть что попить?
– - Штакет спал совсем некрепко, а от того так быстро среагировал на мой приход.
– - Рассол, -- я улыбнулся.
– - Фу.
Я засмеялся и продолжил.
– - Ладно, пойдем на улицу, там
Мы растолкали Соло и вышли из дома. У подъезда нас уже ждал Иван. Вместе с ним был Худой. Поздоровавшись, мы двинули к палатке за пивом. У Штакета в этот, да, впрочем, как и в любой другой раз, не было денег. Он хоть и сбрил ирокез, но изменился мало. Теперь он просто стал ходить на рейвы в желтом диггерском костюме и больше употреблять наркотиков. Ему как всегда повезло, Иван взял на всех.
– - Что будем делать?
– - поинтересовался Соло.
– - Знаю я одно место...
– - оживился Штакет.
– - Какое?
– - удивился Соло.
– - Увидишь, тебе понравится. Погнали на троллейбус.
В полупустом салоне каждый нашел себе место, я сел рядом с Иваном и, наслаждаясь порошковым пивом, упоительно рассказал ему о вчерашних приключениях. Иван внимал, одобрительно смеясь в некоторых, особенно забавных местах. За окном медленно текли постсоветские пейзажи и жизнь казалось прекрасной.
– - Нам выходить!
– - скомандовал Штакет, когда машина остановилась у какого-то заброшенного здания.
На углу здания, в стене первого этажа, прямо напротив проспекта оказалась дыра. И если обычно дыры зияют, то в этом случае все было ровным счетом наоборот -- развесистый куст скрывал от людей нутро, как срам. Просочившись внутрь, мы очутились в залитой светом помойке. Столбы пыли, поднимавшиеся от валявшегося повсюду строительного мусора, вальсировали с солнечными лучами и радовали глаза.
– - Штакет, а ты давно это место нашел?
– - спросил я.
– - Нет. А что?
– - Да просто мы если не первопроходцы, то одни из них.
– - С чего взял?
– - Да тут ни пивных банок, ни окурков, ни шприцев. Ни граффити.
– - Граффити тут есть... Повыше. А бутылки мы и сами можем оставить, как стяг.
Все этажи походили друг друга: длиннющие пустые анфилады с колоннами. Обнаружив такую закономерность, мы остановились на третьем и просто пошли вперед. Иван свистнул, всех оглушило.
– - Хорошая акустика!
– - подвел он итог.
Минут пять мы шли в тишине, разглядывая нехитрое нутро завода и прикладываясь к бутылкам. И вдруг грохот бьющегося стекла заставил меня обернулся -- Худой смеялся. Каждый раз он норовил что-нибудь выкинуть, когда рядом не находилось человека, который мог и, что самое главное, хотел пресечь попытку.
– - Хороший бросок!
– - обрадовался Соло, схватил камень и швырнул в соседнее окно.
И снова шумно опало стекло.
– - Пиво, кончилось, -- сказал я, и то ли с досадой, то ли разделяя общее веселье, бросил в третье окно пустую бутылку.
– - Блин, -- возмутился Худой, -- ты погляди, они не бьются до конца. Дырка остается.
– - Физика, -- подметил Иван.
Мы вошли во вкус -- брали новые камни, швыряли их в новые стекла, не сговариваясь, в разрушительном порыве, мы остановились, когда выбили все стекла на этаже. Усталости не было. Хотелось еще выпить и чего-то нового.
– - А на крышу тут выход есть?
– - спросил я.
– - Не знаю, -- ответил Штакет, -- пойдем проверим.
– - А потом за бухлом.
– - Ага.