Миф о другой Эвридике
Шрифт:
Он уверенно и бесшумно ступал на своих сильных лапах, аккуратно неся над полом длинный, чуткий хвост. Электричные иглы усов топорщились в стороны. Челюсти плотно сомкнуты, клыков не видно. Глаза – две большие янтарные капли с чёрными зёрнами посредине.
Только один маленький казус имелся в зверёныше. Сквозь него, хотя и неотчётливо, но различались контуры предметов, которые он собой загораживал.
«Ну и ладно… и пускай, может быть, это пройдёт. Всё равно, он – здесь. Живой. Бессомненный».
–
– Вижу. А ты видишь?
– Вижу.
– А что ты видишь?
– То же, что ты. Зверёныша.
– Это он?
– Это он.
– Тот самый?
– А какой же.
– Здорово!
– Класс! А чего мы лежим, как дуры? Давай встанем.
– Давай. Только аккуратно. Смотри не проснись.
– Он чего… он только во сне у нас, что ли?
– Нет, – солидно пояснила Эля, – Он у нас всегда. Просто мы разглядеть его можем только во сне. Да это и не сон, наверное, уже. Что-то другое.
Эля села на кровати, поджав ноги.
– Хорошо, что мы у себя одни ночуем. Никто не услышит, как мы разговариваем с ним.
– А мы с ним разговариваем?
– Нет… но надо попробовать.
– А как мы его назовём? – задумалась Юля, – Давай назовём его…
– Никак не назовём, – решительно сказала Эля, – Он что тебе, кот домашний? Это же вообще… неизвестно что.
– Ладно, пусть будет зверёныш, – проявила удивительную покладистость Юля.
Существо остановилось между их кроватями, разглядывая сестёр поочерёдно. В спокойной черни зрачков вопрос – чего скажете? И весь он сделался как-то плотней, конкретней, и комнатные предметы сквозь него уже почти не просвечивали.
Эля: – Мы рады тебя видеть. Ты понимаешь нас?
Поднята голова. Смотрит.
Юля: – Значит – да. А говорить ты по-нашему умеешь?
Опустил голову. Не смотрит.
Эля: – Значит – нет. Тогда отвечай нам глазами, головой: да или нет. Ладно?
Смотрит.
Юля: – Откуда ты пришёл? А… не так. А что спросить? А там, где ты жил… там всё не такое, как у нас, да?
Смотрит.
Эля: – А люди там есть? Люди… Такие, как мы, есть там?
Поднял голову – смотрит. Опустил голову – не смотрит.
Эля: – Есть, но не такие, да? Какие? Люди там с телами?.. или…
Не смотрит.
Юля: – Без тел?! Там вообще, что ли бестелесный мир? И ты тоже?.. это…
Смотрит.
Эля: – Чего ты назад не возвращаешься? Не можешь, да?
Смотрит.
Эля: – Совсем не можешь? Сейчас? А когда-нибудь сможешь?
Смотрит.
Эля: – Ну вот. Не унывай. Вернёшься, значит.
Юля: – Тебе здесь не нравится?
Смотрит.
Эля: – Ну конечно. Нам бы там тоже не понравилось. Бестелесное всё. Одни духи.
Юля: –
Не смотрит.
Юля: – В Аду-у!?
Не смотрит.
Эля: – Откуда он знает? Рай – Ад… Ты ещё про чертей и ангелов спроси.
Юля: – Ну и что?
Эля: – Это же всё здесь, на Земле придумали.
Юля: – Много сама ты знаешь. А скажи, может, ты в курсе… вот человек помирает, здесь, у нас, на Земле, тело в землю закапывают, а душа его куда девается? Душа… дух, в смысле, то, что осталось от тела. Понял? Куда улетает? К вам? В ваш мир?
Смотрит.
Юля: – О-чу-меть! Вот, Элька, а ты говоришь. Рай или Ад, оно всё там, оказывается.
Эля: – А оттуда души могут сюда вернуться?
Не смотрит.
Эля: – Как, же ты сам?.. Не ответишь. Жаль, Это в той пещере какой-то проход получился? Дыра оттуда – сюда. И она закрылась, а ты не успел, да?
Смотрит.
Эля: – Она откроется ещё?
Смотрит.
Эля: – Ну вот. Ты только не прозевай.
Смотрит.
Юля: – А почему ты к нам с Элькой пришёл. Мы тебе понравились, да?
Смотрит.
Юля: – Класс! Мы ему понравились! А кто больше, я или Элька? Я?
Эля: – Ты, конечно. Ты же у нас самая «ач-чумительная».
Юля: – Шутка. Мы обе «ач-чумительные». Да? Не знаешь слова? Ну это… красивые, умные, великолепные…
Эля: – Скромные.
Смотрит.
Эля: – Ты нам тоже нравишься. Побудь с нами. Пока ты здесь. Пока дыра не откроется. Она, наверное, не скоро откроется?
Смотрит.
Юля: – Побудь. Мы тебе чем-нибудь поможем. А ты нам. Нам нужна будет твоя помощь. Ладняк? Да, в смысле?
Смотрит. Не просто смотрит. Вдруг он стал издавать какие-то звуки. Какие-то даже певучие, красивые звуки. Какая-то мелодия, громкая, слегка писклявая, разлилась по комнате… очень-очень знакомая мелодия, сто лет знакомая, до отвращения знакомая…
Эля открыла глаза, подняла голову с подушки. На тумбочке надрывалась электронная сволочь – будильник. Полвосьмого.
– Спас-сибо! – сказала Эля, отвешивая ему щелбан по красной кнопке, – Если б ты был живой, я бы тебя придушила.
*
Рамин звонил им за утро дважды. Первый раз – следом за будильником: расспрашивал, как спалось, как самочувствие, каковы дневные планы и что у них на завтрак. Второй раз, когда они пили чай, напомнил, что в три часа они должны быть в клинике, у него в кабинете для продолжения курса их психотерапии, который непременно нужно довести до конца.
– Будем-будем, – пообещала Эля и, выключив телефон, вернулась на кухню.
– Забодал уже своим участием, – буркнула Юля, намазывая ножом масло на хлеб.