Мифологическая зоология
Шрифт:
Некоторые соображения такого рода уже были высказаны. Проф. А. И. Лягушенков, не склонный идти на компромисс с мифологией, признает существование только тех химер, план строения которых полностью соответствует таковому позвоночных животных. В частности, он развивает идею, что русалки и древнегреческие тритоны произошли обычным эволюционным путем от каких-то хвостатых амфибий. Он полагает также, что драконы, имеющие не больше двух пар конечностей (одну пару ног и пару крыльев), являются прямыми потомками давно вымерших летающих ящеров — птерозавров. Как уже упоминалось, американские зоологи сближают морских людей (которые отличаются от русалок только наличием особей мужского и женского пола и отсутствием рыбьей чешуи на хвосте) с морскими млекопитающими (Sirenia) или даже с приматами, адаптировавшимися к водному образу жизни. С этой точки зрения, широко распространенное до недавнего времени поверье, что утопленники превращаются в человеко-рыб, при большом
Можно было бы предположить, что некогда на Земле произошла какая-то экологическая катастрофа, повлекшая за собой взрыв мутагенеза, что и привело к появлению разных чудовищ. Эта гипотеза без чрезмерной натяжки могла бы объяснить возникновение всевозможных тератоморфных мифозоев (циклопов, гекатонхей- ров, Куя и др.), но не внезапное появление органов, не свойственных данному виду животных. Правда, по мнению весьма авторитетного английского ученого Беррилла (Berrill, 1955), путем внезапной макромутации у асцидий возникла хорда и весь комплекс осевых органов, характерных для типа Chordata, и научный мир проглотил эту гипотезу, не поморщившись. Но ведь у химер якобы появились не просто новые органы, а органы, свойственные другим видам животных, со всеми характерными для них деталями, уже приспособленные к выполнению определенных функций (например, птичьи крылья у Пегаса, с соответствующим строением скелета и мускулатуры, с перьями и необходимыми аэродинамическими свойствами), что никакими мутациями объяснить нельзя.
Остановимся на том, что все фантастические животные произошли от обыкновенных, подвергшись (в воображении людей) морфологическим преобразованиям разных типов, для обозначения которых можно с некоторыми оговорками употребить термины из лексикона эволюционной морфологии. Один из таких терминов — полифилия — означает, что различные виды химер произошли независимо друг от друга, а вся совокупность мифозо- ев должна рассматриваться как сборная полифилетическая группа.
Если у животного, сохраняющего все признаки своей первоначальной организации, появляется совершенно новый орган, это можно было бы назвать новообразованием. Часто это выглядит так, словно орган взят у одного животного (донора) и присоединен к другому (рецепиенту). Противоположное явление — исчезновение органа, или редукция, — встречается у мифозоев гораздо реже и ничем не отличается от обычного. В качестве примера можно назвать Куя, у которого произошла полная редукция трех конечностей из четырех.
У мифозоев часто наблюдается полимеризация и олигомеризация гомологичных органов, о которых уже достаточно сказано выше.
Особенно широко распространена у химер субституция органов. Обычно этим термином обозначается постепенная редукция какого-то органа и такое же постепенное образование нового органа или преобразование старого для выполнения той же функции. В мифологии дело обстоит иначе — собственный орган животного сразу заменяется органом, взятым у животного другого вида. Так, например, у сирен — птичья голова заменена человеческой, а у сатиров человеческие ноги заменены козлиными. При этом следует различать два типа субституции — гомономную, при которой часть тела рецепиента заменяется гомологичной частью донора (как в случае сирен и сатиров), и гетерономную, при которой подменяемая и подменяющая части не гомологичны. В результате гетерономной субституции змеи оказались на месте ног у гигантов, а у кентавров на месте лошадиной головы оказалась не только голова, но и весь торс человека.
У мифологических персонажей наблюдаются также гетеротопии — вторичные изменения в пространственных отношениях между частями тела. Так, у «Папы-осла» (рис. 69, в) человеческое лицо оказалось на спинной стороне тела ниже пояса. Впрочем, такие гетеротопии наблюдаются преимущественно у поздних искусственно придуманных химер (к числу которых следует отнести и средневековых монстров), а у классических химер встречаются редко — только у Аргуса глаза рассеяны по всему телу, но разместить такое большое количество глаз на лице просто не представлялось возможным.
Далее можно допустить и превращение одного вида химер в другие. Тройные, четверные и пятерные химеры подверглись, очевидно, двум, трем или четырем таким преобразованиям (с этой точки зрения, двойные химеры более примитивны, чем тройные, тройные — чем четверные, и т. д.), но мы не имеем возможности судить о том, в какой последовательности эти преобразования происходили. Так, в случае птерокентавра — что произошло раньше: новообразование крыльев у лошади или замена лошадиной головы человеческим торсом? Иначе говоря, произошел ли птерокентавр от Пегаса или от обыкновенного кентавра?
Предполагаемое (хотя и не доказанное!) превращение сирен в русалок должно было протекать в два этапа: сначала птичий
Однако гипотеза таких резких скачкообразных морфологических преобразований тоже плохо согласуется с эволюционной идеей. Как известно, в основе эволюции лежат наследственная изменчивость и естественный отбор, который определяет направление эволюционного процесса. При этом эволюция протекает очень медленно, новый признак появляется в виде незначительного отклонения от нормы и только в том случае, если окажется полезным, передаваясь от поколения к поколению, постепенно усиливается и наконец оформляется как новый орган. Так же постепенно происходит редукция органов, ставших бесполезными, и другие морфологические преобразования. А как протекают подобные процессы в мифологии? Здесь ничем не ограниченная сумбурная изменчивость явно преобладает над наследственностью, и ни о какой адаптивной направленности эволюции не может быть и речи. При создании химер человеческое воображение оперировало с вполне сформированными органами, произвольно соединяя их в разных комбинациях.
Естественный отбор в мифологии тоже не проявляется. Такие нелепые чудовища, как Минотавр, Медуза или Химера погибли не потому, что были плохо приспособлены к жизни, а потому, что были уничтожены героями — Тесеем, Персеем, Беллерофонтом, а кентавры — лапифами.
Таким образом, примеров настоящей эволюции — морфологических изменений в ряду сменяющих друг друга поколений — в мифологии нет (если опять-таки не считать превращения древнегреческих, славянских, скандинавских и т. д. змей в крылатых средневековых драконов, необычайную вариабельность в строении кентавров и в высшей степени сомнительной гипотезы превращения сирен в русалок через промежуточную стадию, совмещающую признаки обеих химер).
Однако наблюдается эволюция общих мифологических и религиозных представлений, на которую распространяются и некоторые общие законы эволюции. Первоначально мифы не имеют никакого философского или нравственного содержания, это просто попытки как-то объяснить непонятные явления. Лишь позднее они усложняются по форме и содержанию и облагораживаются (это показано во Введении на примере греческой мифологии). Изменяются мифологемы и действующие в них лица, в этом смысле к эволюции можно отнести процессы антропоморфизации и зооморфи- зации, даже если они не сопряжены со сменой поколений. Преобладающим модусом эволюции является дивергенция; это наблюдается и в мифологии, и в религии. Древний иудейский монотеизм дал начало трем мировым религиям — современному иудаизму, исламу и христианству, а последнее, в свою очередь, в разных странах и у разных народов приобрело свои собственные легенды и собственных святых. К дивергенции можно отнести и возникновение различных религиозных сект. В эволюции мифов наблюдается и параллелизм — сходные житейские ситуации у разных народов независимо друг от друга порождают сходные мифологемы. Так, ежегодное увядание и возрождение природы отражено в присутствии во многих религиях периодически умирающего и воскресающего бога. Превращение утопленников в человеко-рыб присутствует в упоминавшемся ранее апокрифическом мифе о поглощенном Чермным морем фараоновом войске, в простонародных русских повериях, в историях эскимосской Седны и китайского Хэ-бо и т. д., что тоже можно рассматривать как пример параллелизма. Реже наблюдаются конвергенции — вторичное сближение мифов, имеющих разное происхождение. Конвергенции обычно проявляются в более мелких деталях. Наличие «хвоста» скорпиона у ассирийских гиртаблулу, христианской саранчи и средневековой Мантикоры — существ, в прочих отношениях мало похожих друг на друга, — можно считать конвергенцией. Замечу, кстати, что «хвост» скорпиона — орган настолько впечатляющий, что у всех народов имеет одинаковое символическое значение.
Последнюю попытку согласовать существование фантастических животных с современной наукой сделал Сандомирский, высказав предположение, что нашу Землю некогда посетили космические пришельцы, обладавшие огромными научно-техническими возможностями в области генной инженерии. Они использовали земную фауну как источник подопытного материала, а саму Землю — как полигон для испытания результатов своих экспериментов. Таким образом были получены различные химеры, некоторые из которых оказались полезными как домашние животные или интересными в каких-то иных отношениях. Закончив свои исследования, инопланетяне покинули Землю, захватив с собой наиболее интересные образцы таких «составных» животных, а остальных бросили на произвол судьбы. Эти химеры были современниками первобытных людей и нашли свое отображение в мифах и сказках, но впоследствии они вымерли, не выдержав в борьбе за существование конкуренции с животными, развившимися эволюционным путем, прошедшими через фильтр естественного отбора и гораздо лучше приспособленными к жизни в земных условиях.