Мифология греков и римлян
Шрифт:
Таким образом, для Максима философия представляет собой уже нечто более высокое, чем мифология; и в Аполлоне он готов видеть не просто обычный мифический персонаж, но некоего философского учителя и наставника по самым высоким вопросам человеческой жизни. Это одухотворение и духовное обобщение, несомненно, чувствуется у Максима в большей степени, чем у других риторов и вообще у литераторов греческого Возрождения и даже у философов, за исключением, конечно, Плутарха. Максим резко отличает внешнюю сторону мифа от его внутренней значимости, употребляя для первой такие термины, как eicon — «отображение» или ainigma — «загадка», и называет вторую самим мифом.
в) У Элия Аристида Аполлон упоминается всего несколько раз. Он (I 72) — сын Зевса и отец Асклепия, (2)
У Клавдия Элиана Аполлон в основном связан с оракулами и храмами. Аполлон (De nat. an. 14, 35, 49; XI 10), будучи сыном Зевса и Лето, а также (X 49) отцом Асклепия, помогает (frg. 54) при болезнях, когда ему молятся со слезами, и (70) дает советы людям в житейских делах. Он почитается (De nat. an. VII 9) в Египте, Он именуется (XIII 21) Дидимейским, имея (frg. 267) в Дидимах храм со служителями Бранхидами. Все греки почитают Аполлона в Кларосе (De nat. an. 49), куда по воле Аполлона не приближается ни одно вредное животное, хотя в этих местах их много. Целый рассказ (XII 5), посвященный Аполлону Сминфейскому, приводился выше. На острове Левкаде (XI 8) Аполлону Актию устраивают жертвоприношения с плясками и музыкой. Он (X 26, Lycogenes)— Локсий (frg. 46), (De nat. an. XII 5) Пифий. Аполлон (Var. hist. Ill 1; De nat. an. XI 1) почитается гиперборейцами и (Var. hist. IX 15) приглашался аргосцами вместе с Гомером на угощение во время жертвоприношения.
Храмы Аполлона находятся (Var. hist. VI 9): в Дель–фах, где храм подвергался нападению, на Левкаде (De nat. an. XI 8), в Сицилии, где его статуя была ограблена Дионисием Сиракузским (Var. hist. I 20), а также похищены предметы культа Аполлона и Левкотеи; в Копте, в Египте (De nat. an. VII 18), ему посвящены вороны; в ликийском заливе Миры (XII 1), где находится источник, у которого приносят Аполлону жертвы, бросая рыбам корм и узнавая по движению рыб о расположении Аполлона. В Курии (XI 7) есть священная роща Аполлона, где безопасно пасутся олени. Волк (X 26), в которого превратилась Лето перед родами, близок Аполлону. Ему посвящены в Индии (XIV 13) лебеди, ворон (I 48) был (I 47) его слугой, потерпевшим от бога наказание за то, что не принес ему воды. Ястребов (VII 9, X 14) египтяне посвящают также Аполлону, некоторые их породы (XII 4) — его служители. Жители Эпира (XI 2) посвящают Аполлону змей, живущих в священной роще и считающихся потомками дельфийского Пифона. По тому, как змеи принимают пищу, дают предсказания.
Аполлон (Var. hist. Ill 1) получает искупление в Тем–пейской долине и принимает в свое владение оракул. В Темпейской долине дельфийские служители совершают жертвоприношения. Аполлон (II 32) предсказал Гераклу великую славу; жителям Сибариса (III 43) дал пространный оракул по поводу убийства кифариста, (44) по поводу нечаянного убийства одного товарища другим из тех, которые шли в Дельфы и подверглись нападению разбойников; локрийцам (frg. 177) он предписал посылать ежегодно двух девушек в Илион, чтобы искупить оскорбление Кассандры; он (frg. 46) отсрочил на два года смерть Фаларида; он же (Var. hist. XII 64) послал вместо Энея в сражение его призрак; (De nat. an. XV 23) рыбака Помпила, с которым убежала любимая Аполлоном девушка, он превратил в рыбу, а корабль его — в скалу (упоминается Аполлон во фрагменте 467 и в Ер. rust. V).
Если окинуть общим взором весь этот материал, то обращает на себя внимание довольно слабое наличие у Элиана чисто мифологических элементов и большая интенсивность элементов культовых и пророческих. Особого возвышения образа Аполлона, которое мы находим у Максима Тирского, здесь не наблюдается. К философии Элиан тоже не очень склонен. По–видимому, его принадлежность к эллинскому Возрождению сказывается именно в этом преобладании культовых элементов над мифологическими, поскольку греческое Возрождение было не только возрождением классического языка и стиля, как это часто рисуют историки литературы, но в значительной мере и возрождением
г) Филострат Афинский (Apoll. V 15, 3 Boiss.) упоминает о быках Аполлона и (IV 14) о его оракуле на Лесбосе, где пророчествовал Орфей. У Филострата Аполлон сопровождается целым рядом эпитетов:
Он (II 43, III 42, VI 10, 4) — Дельфийский. Аполлон (VIII 7, 22; Soph. I 9, 2, II 1, 9, Apoll. VI 11, 14, 16, VII 14, 8) почитается в Пифоне; он — Дафней (Soph, dedicat.) со своим храмом в Антиохии, (Apoll. I 16, 1); (III 14, 3) Делосский и (IV 38, 4) Логий.
У Филострата Лемносского Аполлон (Epist. 30) — сын Зевса, рожденный от незаконной супруги.
Он (Heroic. XVIII) — с длинными волосами, (Epist. 7) часто изображается играющим, бегущим или бросающим диск, его (Heroic. XIX 3) призывают поэты, и некоторые (XIX 2) считают его создателем поэм Гомера. Он (Imag. I 10, 1) получил лиру от Гермеса, который (I 25) украл у него быков и стрелы. Аполлон вообще (Epist. 27) покровительствует пастухам и сам (57) служил пастухом у Адмета и Бранха и (Heroic. XIII 6) возводил вместе с Посейдоном троянские стены. Аполлон (Epist. 5, 8) любил Бранха и (5) Клара, а также Гиацинта, которого (Imag. I 23) он нечаянно убил. Он вместе с Парисом (Heroic. XX 16) убил Ахилла, победил (Imag. II 19) Форбанта, который грабил приходивших в Дельфы и из–за которого они опустели, а оракул прекратил давать ответы. Аполлон убил также Гиганта (Heroic. II 4), угрожавшего Трое (III 39), сражался с Посейдоном у Трои. Ему (Imag. 1 26,2) Амфиарай посвятил свою голову и был прорицателем. Аполлон (Heroic. XI 5) посылает волков как предвестников чумы.
Аполлон — (Heroic. XI 5; XVI) Ликийский, (XI 5) Фиксий, (XX 16) Фимбрейский.
У Филострата Лемносского заметна склонность к до–классическим чертам Аполлона и так же, как и у его отца, Филострата Афинского, не чувствуется никакого одухотворения Аполлона.
Филострат Младший (Imag. 15) в своих «Картинах» дает описание, изображающее дружбу Аполлона с Гиацинтом и гибель этого последнего. У него же (3) — о победе Аполлона над Марсием. На указанных страницах Филострат Младший является замечательным представителем того, что можно было бы без всякого преувеличения назвать импрессионизмом в мифологии Аполлона. Особенно характерен в этом отношении рассказ о победе Аполлона над Марсием. Такая утонченная эстетика нам еще не попадалась. И она так же оригинальна для греческого Возрождения, как оригинален неаллегорический глубоко продуманный стоический платонизм Плутарха или как повышенная сакрализация аполлонов–ской мифологии у Максима Тирского.
Алкифрон об Аполлоне не упоминает ни разу.
д) Ритор (II в. н. э.) Менандр J1аодикийский не только много раз упоминает об Аполлоне в своем трактате «Об эпидейктическом» (Rhet. gr. IX, p. 127—330), но и посвящает ему всю последнюю главу этого трактата. Конечно, в эпоху Менандра уже нельзя было говорить о каком–нибудь мифологическом творчестве, и поэтому нечего искать у него каких–нибудь новых аполлоновских мифологем. Тем не менее мы обращаем внимание знатоков и любителей античных мифов на эту небольшую главу, в которой Менандр в тоне панегирика рассказывает почти все главнейшие сюжеты мифологии Аполлона, толкует его имена и образы, использует культы и оракулы. В конце дается синкретическая картина Аполлона, находятся ему аналогии во многих других богах Греции и Востока.
Чрезвычайно важно отметить и то, что, хотя Менандр и предоставляет философам судить о сущности Аполлона, тем не менее он формулирует сам эту сущность, и формулировка его превосходна. Она гласит (р. 321, 17—22):
«Говорят, что, когда все охватывал хаос и когда все было слито и носилось в том беспорядочном и свободном движении, ты, воссиявши с небесного свода, рассеял этот хаос, уничтожил мрак и всему придал стройность».
Нам кажется, что это вообще наилучшая формулировка классического Аполлона.