МИФОуказания

Асприн Роберт Линн

Это, кажется, сработало. Нам никто не противодействовал, пока мы не добрались до ворот тахойцев. И тут во мне внезапно взыграло озорное чувство юмора. Приземлившись едва ли на расстоянии вытянутой руки от голкипера, я дал нашим личинам спасть.

– Кыш! – крикнул я.

Пораженному игроку, должно быть, показалось, что мы возникли из разреженного воздуха. Все, что он умел, мигом покинуло его, и он бухнулся в обморок.

С полагающейся драматической рисовкой я бросил мяч в ворота.

Один-один-один! Ничья!

Когда мы с Глипом

победоносно вернулись в наш конец поля, команда встретила нас до странного тихо.

– Почему такие вытянутые лица? – рассмеялся я. – Теперь-то они у нас наконец забегали.

– Тебе следовало бы сообщить нам, что ты проводишь комбинацию, – осторожно сказал Гэс.

– Не было времени, – объяснил я. – Ну и потом, ничего страшного не случилось.

– Это не совсем точно, – поправил Корреш, показывая на поле.

Там, где я оставил куски посоха, валялась куча валлетов. Бригады с носилками деловито распутывали тела и уносили их с поля.

– Он пытался защитить вас… или то, что принимал за вас, – едко заметил Плохсекир.

– О чем вы?..

И тут я увидел, о чем они говорят. Внизу кучи лежал Ааз. Он не двигался.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Победить – это не самое важное дело; это единственное дело!

Ю. Цезарь

– Будет жив-здоров, – объявил Гэс, закончив обследование нашего павшего товарища. – Он просто потерял сознание.

Мы сгрудились вокруг неподвижной фигуры Ааза, тревожно ожидая диагноза горгула. Незачем и говорить, услышав, что у моего наставника нет серьезных ран, я почувствовал немалое облегчение. Однако удовлетворить генерала Плохсекира оказалось не столь легко.

– Ну так приведи его в чувство! – потребовал он. – И побыстрее.

– Потише, генерал, – повысил голос я, разозленный его бесчувственностью. – Разве вы не видите, что он ранен?

– Вы не понимаете, – возразил Плохсекир, качая головой. – Для продолжения игры нам нужно пять игроков. Если Ааз не выйдет из этого состояния…

– Очнись, Ааз! – крикнул я и потянулся, чтобы встряхнуть его за руку.

То, что из-за моего не согласованного с товарищами шага Аазу намяли бока, уже достаточно плохо. А если это будет стоить нам победы в игре…

– Побереги силы, Скив, – вздохнул Гэс. – Даже если он очнется, то все равно не сможет играть. Его ведь здорово отколошматили. И хотя я полагаю, что ничего серьезного тут нет, но все-таки если он попытается сцепиться с кем-то в своем нынешнем состоянии…

– Картина ясна, – перебил я. – А если мы приведем его в чувство, то у Ааза вполне хватит упрямства захотеть доиграть.

– Верно, – кивнул горгул. – Тебе попросту придется придумать что-то другое.

Я попробовал, действительно попробовал. Команда, затягивая время, продолжала хлопотать над Аазом, но мне не приходило на ум ничего похожего на план. Наконец к нашей

группе подбежал судья.

– Как ваш игрок? – спросил он.

– Э… просто переводит дух, – улыбнулся Плохсекир, пытаясь встать во весь рост между судьей и Аазом.

– Не делайте из меня дурака, – нахмурился валлет в полосатом мундире. – Я же не слепой. Он без сознания, не так ли?

– Ну, в некотором роде, – признал Гэс.

– Какое там «в некотором роде», – нахмурился судья. – Если он не может играть, а у вас нет замены, то вам придется засчитать поражение.

– Мы готовы играть неполной командой, – поспешно предложил горгул.

– Правила гласят, что у команды на поле должно быть пять игроков. Не больше и не меньше, – заявил, покачав головой, судья.

– Ладно, – кивнул Плохсекир. – Тогда мы оставим его с собой на поле. Положим в сторонке, где он не пострадает, а сами будем играть командой из четырех игроков.

– Сожалею, – извинился судья, – но я не могу позволить ему остаться на поле в таком состоянии. Игра эта грубая, но все же существует какая-то этика, когда дело касается безопасности игроков.

– Особенно когда вы можете использовать эти правила, чтобы заставить нас выйти из игры, – сплюнул Гэс.

Я подумал, что это обвинение вызовет гневный ответ со стороны судьи, но тот вместо этого лишь печально покачал головой.

– Вы не понимаете, – стал объяснять он. – Я не хочу дисквалифицировать вашу команду. Вы играли упорно и заслуживаете шанса закончить игру. Мне очень не хотелось бы, чтобы игра была прервана из-за неполного состава команды… особенно когда счет-то ничейный. И все же правила есть правила, и если вы не сможете выставить на поле полную команду, то ничего не поделаешь. Остается только пожалеть, что вы не привели с собой каких-нибудь запасных игроков.

– У нас есть замена! – внезапно выпалил я.

– Да? – удивился Гэс.

– Где? – нахмурился судья.

– А вон там! – объявил я, показывая на трибуны.

Тананда все еще плавала в воздухе перед Квигли на виду у всех.

– Плененный демон? – ахнул судья.

– А мы, по-вашему, кто? Тряпичные куклы? – прорычал как ни в чем не бывало Гэс, оправляясь от удивления.

– Тряпичные куклы? Что… не думаю… – стал запинаться судья.

– А вам и не надо думать, – улыбнулся я. – Просто вызовите тахойского мага, и, уверен, мы сможем что-нибудь устроить.

– Но… О, отлично!

Судья рысью убежал к трибунам, в то время как остальная команда столпилась вокруг меня.

– Вы собираетесь включить в команду женщину? – потребовал ответа Плохсекир.

– Дайте мне объяснить, – отмахнулся я. – Прежде всего, Танда не…

– Она на самом-то деле не женщина, – вставил Корреш. – Она моя сестра. И когда дело доходит до старой доброй драки, она способна побить меня в четырех из пяти схваток.

– Неужели? Я имею в виду, неужто так? – пожал плечами Плохсекир. – То есть я хочу сказать, неужто она способна?