Мифы древнего мира

Беккер Карл Фридрих

Религия в Карфагене была та же, что и в Финикии, и при поклонении Молоху карфагеняне приносили даже человеческие жертвы. В народном характере дурные черты далеко превосходили хорошие. Рядом с неутомимым трудолюбием наблюдался мелочный торгашеский дух и низкая алчность, наряду с патриотической самоотверженностью присутствовали эгоистический партийный дух, жестокость и слепая расовая ненависть к другим народам, в особенности к грекам и римлянам.

Развалины водопровода в Карфагене

При равенстве в политической мудрости, воинской храбрости и патриотической самоотверженности, чему мы имеем множество блистательных примеров, карфагенское государство все-таки не доросло до римского. Ему не хватало устойчивой, прочной внутренней силы, вытекающей из однородности населения. Ибо в то самое время, как римляне, имея одно общее происхождение, сходствовали между собой в образе жизни, политических воззрениях и религиозных обычаях, карфагеняне,

будучи финикийскими переселенцами, сильно отличались от подвластных им ливийцев и были чужды им. По этой причине ливийцы, хотя и располагали личной свободой, все же находились в подавленном, удрученном положении и всегда были готовы в критическую минуту перейти на сторону неприятеля Карфагена. Карфагеняне не составляли со своими союзниками и подданными одного целого организма, не слились в один народ, но являлись лишь господствующим народом среди всех этих разноплеменных народностей. К этой национальной слабости присоединялась еще и другая, заключавшаяся в географическом положении. В то время как Италия представляла собой одну сплошную территорию, пространство, достаточное для более многочисленного населения, владения Карфагена не были округлены, и не считая длинной полосы земли, протянувшейся по северо-африканскому берегу, заключали в себе колонии, разбросанные в Сицилии, Сардинии, Мальте, на Балеарских островах и в Испании. Таким образом, мы находим у римлян однородное, дружно сплотившееся государство, а у карфагенян, вследствие разнородности составных элементов, государство, не связанное единством и потому подверженное опасностям и не имевшее достаточно сил устоять против тяжелых испытаний.

б) Борьба в Сицилии.

(279…262 г. до Р. X.).

Внешне, официально Карфаген находился с Римом в дружеских отношениях. Но несмотря на заключенный в 509 году между обоими государствами торговый договор и на наступательный и оборонительный союз, заключенный в 279 году и направленный главным образом против Пирра, между обоими народами существовало глубочайшее недоверие. Недоверие это, после того как очередь дошла до разрешения вопроса об обладании Сицилией, привело под конец к ожесточенной войне. После покорения Италии у римлян вполне естественно возникла мысль утвердиться в Сицилии. Этот прекрасный остров уже с давних пор является ареной страшнейших политических беспорядков. Скоро нашелся предлог вмешаться в эти смуты и, само собой разумеется, с той целью, чтобы вызвать столкновение с карфагенянами, которые уже привыкли смотреть на этот остров, как на свою верную добычу. Непосредственным же поводом к первому столкновению между Карфагеном и Римом было следующее. Во время происходивших в Сицилии замешательств отпущенные Агафоклом наемные войска сабелльского происхождения, возвращаясь на родину, овладели Мессаной. Эти наемники назывались мамертинцами, то есть сынами Марса. Они с варварской жестокостью стали распоряжаться в городе. Преемник Агафокла Гиерон осадил их и, наверное, принудил бы к сдаче, если бы карфагеняне не пришли к ним на помощь. Карфагеняне заняли замок своим гарнизоном, вследствие чего Гиерон вынужден был снять осаду. Римлянам, которые после завоевания Нижней Италии благодаря итальянскому городу Регию господствовали над Сицилийским проливом, было крайне неприятно, что лежащая против Регия Мессана досталась в руки первого торгового в тогдашнем мире народа. Поэтому римляне с удовлетворением узнали о том, что мамертинцы ищут посторонней помощи против этих новых властителей. Как только мамертин-ские послы явились в Рим, им под видом бескорыстной готовности помочь, было обещано немедленное содействие. Консул Аппий Клавдий Кавдекс в 264 г. переправился через пролив, разбил сперва карфагенян, затем взял Мессану, потом обратился против сиракузцев, разбил и их, разрушил многие крепости, оставил в Мессане гарнизон и, об ремененный богатой добычей, возвратился в Рим, чтобы отпраздновать там свой триумф.

Эта удача римлян соединила на некоторое время карфагенян и сиракузцев для совместных действий.

Трирема

Но когда в последующем 263 году в Сицилию были отправлены оба консула с двумя войсками, составлявшими вместе 4 легиона общей численностью в 36.000 человек, то остров объял такой ужас, что в самое короткое время 67 городов Сицилии покорились римлянам добровольно. Тогда Гиерон понял, что совершил политическую ошибку, вступив в союз с Карфагеном, и что давно надо было приобрести себе друга в опасном соседе. Он сделал римлянам предложение вступить в переговоры. Те охотно приняли его, так как для них было выгодно разрушить союз между Карфагеном и Гиероном, иметь в последнем союзника и таким образом получить под свою власть богатые вспомогательные источники острова. Римляне заключили с Гиероном договор на пятнадцать лет. Гиерон обязывался выдать военнопленных, заплатить сумму в 100 талантов и стать римским союзником. Его верным услугам римляне были обязаны большей частью своих успехов во все время этой продолжительной войны, тяжело отзывавшейся на Сицилии. Гиерон никогда не переставал снабжать римлян всевозможного рода запасами, в особенности продовольствием.

Теперь карфагеняне вынуждены были приступить к значительным вооружениям. Главный их предводитель Ганнибал, которого не следует путать со знаменитым Ганнибалом, сыном Гамилькара Барки, героем второй Пунической войны, избрал опорным пунктом сильно укрепленный Агригент, расположенный на высокой крутой скале и считавшийся неприступным. Консулы 262 года Постумий Мегелл и Мамилий Витул явились с войсками под стены этого города. Семь месяцев продолжалась осада, во время которой и осаждавшие, и осажденные терпели лишения из-за недостатка продовольствия. Между тем, явившееся на помощь городу карфагенское войско под командованием Ганнона заняло позицию вблизи римлян и вступило с ними в битву. Римляне одержали блестящую победу. Однако карфагенскому

гарнизону удалось в следующую ночь выйти из Агригента и счастливо уйти от неприятеля. Все несчастные жители города были проданы в рабство, город же был предан разрушению и разграблению.

в) Морская победа Дуилия при Милах.

Несмотря на одержанные успехи, становилось все очевиднее, что без флота борьба римлян с господствовавшим на море Карфагеном не может привести ни к какому решительному результату. Приморские города и вся прибрежная область подвергались постоянным нападениям карфагенян. Где только они ни высаживались, везде грабили города, разрушали строения, уничтожали посевы и уводили людей в рабство. Чтобы надежно защитить римскую территорию от этой опасности, следовало с гораздо большим рвением заняться созданием военно-морских сил, чем это делалось до сих пор. Задача была блестяще выполнена. Греческий историк Полибий сообщает удивительный факт, как по образцу выброшенной на берег карфагенской пентеры (пятивесельного судна) за 60 дней римляне построили и вооружили флот и 20 военных кораблей с расположенными в два ряда один над другим скамейками для пяти гребцов на каждой. Однако Ине не без оснований сомневается в возможности выполнения такого дела при тогдашних обстоятельствах. Для этого необходимы были обширные корабельные верфи и масса искусных работников — условия, которых не было в Риме. Равным образом представляется невероятным, чтобы за два месяца можно было как следует вооружить такой флот и найти необходимых для него начальников. Скорее всего в постройке флота участвовали главным образом этруски и греки. Предположение же, что это был первый флот, построенный римлянами, является совершенно ложным. Хорошо известно, что со времени завоевания Анциума Рим обладал давно уже знаменитой гаванью и кораблями, и что появление римской флотилии перед Тарентом послужило поводом к войне с этим городом.

Первое столкновение с неприятелем на море кончилось плачевно. Консул Корнелий Сципион с эскадрой в 7 кораблей вошел в гавань небольшого острова Липары, но был окружен здесь карфагенским флотом и принужден сдаться со всем экипажем, за что получил насмешливое прозвище Азина — ослица. Однако неудача эта вскоре была заглажена Г. Дуилием. Неожиданно напав на шедшего к нему навстречу карфагенского адмирала Ганнибала, он отнял у него много кораблей и затем вошел в гавань Мессаны. При Милах оба неприятельские флота вступили в решительное сражение. Хотя карфагенские корабли по своей быстроте и по способностям своих предводителей и экипажей, превосходили римлян, римляне компенсировали свой недостаток в опыте морского боя изобретением остроумного приспособления — абордажного моста. Устройство его было следующее: на носу корабля к 24 футовой мачте, на высоте 2 футов над палубой приделывалась лестница 36 футов длиной с поперечными досками вместо ступеней таким образом, что она могла поворачиваться вверх, вниз и в разные стороны. Поднимание и опускание лестницы производилось с помощью каната, проведенного от конца лестницы через верхушку мачты с установленным на ней блоком и оттуда вниз на палубу. Лестница имела два борта для предохранения от падения и метательных орудий и была настолько широка, что по ней могли двигаться рядом два солдата. На конце лестницы имелся загнутый вниз острый железный крюк. Как только неприятельский корабль оказывался в пределах досягаемости абордажного моста, достаточно было отпустить канат, которым он удерживался в вертикальном положении и мост обрушивался на неприятельскую палубу, крепко впиваясь в нее мощным крюком. Тогда солдаты бросались вниз по мосту на неприятельский корабль и брали его на абордаж. Таким образом существовавшая до того времени тактика, по которой старались подойти к неприятельскому кораблю с борта и затем изо всей силы ударить в него приделанным к подводной части носа железным копьем или «клювом», и сделав в нем пробоину, пустить ко дну, была оставлена. Теперь, собственно говоря, сражались не корабль против корабля, а человек с человеком, так что морской бой превращался как бы в сражение на твердой земле. Абордажный мост оказался блестящим изобретением.

Ростральная колонна Дуилия

Благодаря ему было взято римлянами на абордаж пятьдесят карфагенских кораблей и большое количество пленных. Сам неприятельский адмирал Ганнибал с трудом спасся и вынужден был бросить на произвол судьбы свой великолепный корабль. Велико было ликование римлян по поводу этой победы. Дуилий первый удостоился морского триумфа, в котором несли носы захваченных им вражеских кораблей. В честь Дуилия была воздвигнута на форуме мраморная колонна, украшенная корабельными носами. Ему была предоставлена еще одна почесть, о которой Катон у Цицерона рассказывает следующее: «В детстве моем я часто видел престарелого Дуилия возвращающимся домой в сопровождении факелоносца и флейтиста, а это не было дозволено ни одному частному человеку: какую необычайную привилегию доставила ему слава!»

г) Регул в Африке.

В следующем, 259 году война была перенесена на острова Сардинию и Корсику, но не привела ни к каким особенно важным последствиям. Тогда римляне приняли смелое решение перенести войну в Африку. Это решение было следствием второй блестящей морской победы, одержанной в 256 году консулом Атилием Регулом при Экноме, на западном берегу Сицилии. Имея в своем распоряжении 330 военных кораблей с 40.000 человек экипажа, он разбил карфагенский флот, состоявший из 340 кораблей.

Когда в первый раз было произнесено слово о походе в Африку, среди римских солдат поднялся ропот. Один легионерный трибун обратился даже к консулу Регулу и в резких словах выразил нежелание исполнить его приказание. Но Регул, человек суровый и жесткий, тотчас велел ликторам выступить с топорами вперед и затем спросил трибуна угрожающим тоном, желает ли он ему повиноваться. После такого урока отплытие произошло беспрекословно.

Римляне высадились на Гермейском мысу и нашли там плодородную, прекрасно возделанную землю.