Мифы древней Скандинавии
Шрифт:
Но русь — княжеская дружина — не сливалась со славянским войском, недаром они клялись разными богами. Возвращаясь в Киев, Олег велел дать руси богатые паруса из паволок, славянам же — из простой холстины, которую разрывал ветер, и славяне роптали на свою судьбу…
Олег вернулся в Киев во славе, и все почитали его вещим, не зная, какая судьба ждет этого удачливого князя. Да и сам князь, казалось, забыл о своей судьбе, а она некогда — еще до похода на греков — была предсказана ему языческими жрецами и прорицателями — волхвами. Князь должен был принять смерть от любимого коня. Олег был язычником и верил прорицаниям, поэтому он велел отправить коня пастись
Нестор-летописец, христианский монах, записал эту легенду в летописи, потому что хотел показать всем читателям: языческий князь не мог быть вещим, ведь он не мог предвидеть даже собственной судьбы. Но ученые, занимающиеся древнерусским язычеством, обратили внимание на другое: конский череп, равно как и сам конь, и змея — хтоническое животное, символ смерти, связаны с культом Волоса, скотьего бога, бога преисподней и хранящегося там богатства. Вещий Олег был поклонником Перуна, и Волос отмстил ему. Может быть, смерть Олега вовсе не была мифологической, и ом погиб, собирая дань у поклонявшихся Волосу славян, и те приписали смерть князя мести своего бога…
О такой мести повествует исландская «Сага об Эгиле»: ее герой, знаменитый скальд Эгиль, был из знатного рода, который враждовал с норвежским конунгом Эйриком Кровавая Секира. Эгиль должен был оставить родовые земли в Норвегии, но, покидая страну, он произнес нид — заклятье против своих врагов. Скальд взял жердь орешника, насадил на нее лошадиный череп и забрался с ней на скалистый мыс. Он повернул череп в сторону Норвегии и послал проклятье духам страны — дисам, чтобы они не находили покоя, пока не изгонят конунга и его жены из Норвегии. Потом Эгиль воткнул жердь в землю и вырезал на ней магические руны.
Название славянских жрецов — волхвов, предсказавших смерть вещему Олегу, родственно имени скотьего бога Волоса (или Велеса); но это название родственно также и скандинавскому наименованию провидицы — вёльва. Когда-то, в глубокой древности, родственные индоевропейские народы одинаково обозначали своих жрецов-провидцев, чье сверхъестественное знание было причастно тайнам преисподней. Еще одна исландская сага содержит рассказ о прорицании, совпадающий с легендой о вещем Олеге.
В «Саге об Одде Стреле» (или Орваре-Одде), которая относится к сагам о древних временах, рассказывается о могучем герое, он (как и многие герои саг и эпоса) с детства проявлял строптивый нрав, больше доверял своим силам и силе своего оружия, чем жертвоприношениям. Таких людей было немало в эпоху викингов, да и сам Один в «Речах Высокого» советовал не жертвовать без меры. Больше всего Одд славился умением изготавливать стрелы и стрелять из лука (за что и получил свое прозвище); отец подарил ему три волшебных стрелы, которые, поразив цель, возвращались к хозяину.
В те времена провидицы-вёльвы бродили из дома в дом и кормились там, совершая прорицания. Но Одд не поднялся со своего ложа, чтобы встретить вёльву, и даже пригрозил ей палкой, если та осмелится предсказывать его судьбу без согласия героя. Оскорбленная провидица все же предрекла ему долгие годы — он должен был дожить
Тогда Одд выводит из конюшни несчастного скакуна, убивает его, заваливает каменными глыбами, а сверху насыпает курган. После этого он действительно совершает множество подвигов в разных странах Восточной Европы, включая и Русь — Гардарики, где стал конунгом (как и вещий Олег), но глубоким старцем возвращается на хутор, где провел детство. Он уже насмехается над давним прорицанием, но тут замечает гигантский конский череп. Не может же это быть череп Факси — говорит он дружинникам и приподнимает его древком копья. Тут из-под черепа выползает змея и жалит героя в ногу. Тот велит дружине нести его к морю; половина мужей пусть готовит каменный гроб и дрова, чтобы сжечь его после смерти, другая половина должна слушать его предсмертную песнь о подвигах. Этой песнью кончается «Сага об Орваре-Одде».
Но со смертью Олега не кончаются сказания о первых русских князьях; не менее странной была смерть воспитанника Олега князя Игоря.
Игорь — князь-волк
Наследник вещего Олега стал продолжателем его деяний — он подчинял себе славянские племена, в том числе древлян, которых Нестор описывает как дикое племя, живущее в лесах «зверинским образом». Совершил Игорь и поход на Царьград. Но этот поход не был таким успешным, как победоносное предприятие Олега. И договор с греками, заключенный Игорем в 944 году, не был таким выгодным, как договор Олега.
Дружинники Игоря — русь — так же клялись перед идолом Перуна, но часть дружины уже ходила на присягу в церковь Ильи в Царьграде. Обещая соблюдать мир с греками, русские дружинники произносили знакомое нам заклятье: нарушивший мир будет поражен собственным оружием. Так и униженный Хаконом ярлом скальд произнес нид, после которого оружие сорвалось со стен ярловой палаты и стало разить его дружинников.
Но дружину Игоря заботило другое — она вернулась из похода, не приобретши тех богатств, о которых рассказывали легенды, связанные с именем вещего Олега. Чтобы утолить алчность дружины, Игорь отправился за данью к древлянам. Князь уже долго кормился в их земле и дважды собрал дань, но ему было мало. Древляне прислали послов к князю с напоминанием, что он уже взял все, что ему полагалось. Но Игорь, распустив большую часть дружины по домам, с малой дружиной решил собрать еще дани. Тогда древляне поднялись с оружием и напали на князя. Греческий историк рассказывает, как они казнили захваченного в плен Игоря: его привязали к двум согнутым деревьям и, отпустив их, разорвали князя на части.
Затем восставшие отправили послов в Киев к вдове Игоря княгине Ольге; ее скандинавское имя означало то же, что и имя Олега — «Священная, Вещая», и эта дама во многом оправдала свое прозвание. Послы обратились к ней со словами: «Мы убили русского, князя, потому что он, как волк, похищал и грабил наше имение. Наши же князья — добрые пастыри, они распасли Древлянскую землю. Пойди замуж за нашего князя».
Для современного читателя кажется диким это предложение. Но Ольга, хотя и строила коварные замыслы, не подала виду, что это предложение для нее оскорбительно. «Моего мужа уже не воскресить», — сказала она, и велела древлянам готовить сватов.