Мифы и легенды народов мира. Том 9. Народы России
Шрифт:
Хан сидел на дорогих подушках, поджав под себя ноги, курил трубку из длинного чубука.
Представ перед ним, князь Атажукин взял шапку свою под мышку, опустился на колени перед ханом и начал говорить о том, как сборщики дани разоряют кабардинский народ, издеваются над ним.
— Могущественный повелитель, — говорил князь Атажукин, — кабардинский народ просит твоей милости: укроти произвол сборщиков дани, прикажи им не обижать наших жен, дочерей и стариков.
Хан все время молчал, только пускал клубы табачного дыма, а когда князь Атажукин кончил говорить, он спросил его:
— Кабардинский народ просит моей милости?
—
— Вот возьми ее! — проговорил хан и высыпал из своей большой трубки огонь на бритую голову князя.
Кожа на голове князя загорелась и лопнула, но князь, несмотря на сильную боль, по–прежнему покорно стоял перед ханом, ничем не показывая ему, какое мучение испытывает он.
Когда потух огонь на его голове, хан сказал ему:
— Ступай и скажи народу кабардинскому, какую милость ему дал я!
Князь встал, поклонился хану и, не повертываясь к нему спиной, вышел.
Своим спутникам князь не сказал о том, как принял его хан.
— Все обошлось хорошо, — сказал он.
Возвратился князь в Кабарду, собрался народ выслушать его.
— Хан прислал народу милость, но о ней народ узнает только осенью, — сказал князь, умалчивая о том, как хан жег огнем ему голову.
— Знаем мы эту милость, — отвечал недовольно народ, — его милость совсем разорила нас.
— Еще больше разорит, если вы будете оставаться безропотными рабами, — сказал князь.
В глубоком молчании разошелся народ.
Наступила осень. Скоро должны были прибыть в Кабарду сборщики дани.
Князь Атажукин собрал народ.
— Выслушай меня, кабардинский народ, — сказал он.
— Говори, — ответили старики.
— Уже скоро придут к нам ханские собаки, — сказал князь, — и по–прежнему будут они грабить наше имущество, бесчестить наших жен, дочерей, а мы будем молча смотреть на их подлые дела. Жена будет плакать, просить мужа: «Защити меня от насильника!» А что в ответ скажет ей муж? Он ничего не скажет ей, потому что боится ханских собак…
— Мы знаем, о чем ты говоришь, — сказали старики. — Но время наше еще не подошло: мы еще слабы, а у хана войска много…
— Нет, — сказал князь, — мы не слабы, а боимся…
— Не дело ты говоришь, князь, — сказали опять старики. — Если мы теперь восстанем против хана, то он опять явится к нам с большим войском, выжжет все наши аулы, а нас обратит в рабов… Надо подождать, пусть народ окрепнет…
Ничего на это не сказал старикам князь и ушел из собрания. С ним вместе ушли сто молодых кабардинцев.
Князь им сказал:
— Хотите умереть за кабардинский народ?
— Хотим, — ответили они.
— Тогда слушайте. Скоро придут к нам ханские собаки. Надо радушно принять их, не жалея для них ни крепкой бузы, ни жирной баранины. А ночью, когда они лягут спать, надо перебить их, оставив только двух–трех, чтобы они могли вернуться к хану и рассказать ему о происшедшем. Хан явится в Кабарду со своим войском, и тогда нашему народу поневоле придется взяться за оружие. Победит народ хана — будет наслаждаться победой, а не победит — пусть умрет: лучше смерть, чем рабство!
— Мы готовы умереть! — ответили кабардинцы.
Спустя три дня приехали в Кабарду ханские сборщики дани, и только в немногих аулах они были убиты ночью во время сна, а в остальных аулах народ так обозлился на них, что сразу набросился на
И сказал князь Атажукин этим оставленным в живых:
— Поезжайте к своему хану–собаке и скажите, что терпению кабардинского народа настал конец. Когда я просил у него милости для своего народа, хан жег мне огнем голову, говоря: вот моя милость! Я молчал тогда. А теперь говорю ему: народ кабардинский требует тебя, хан, помериться силой с ним. Поезжайте и скажите хану, что услышали от меня.
Уехали сборщики дани, и кабардинский народ понял, что теперь ему осталось одно: победить или умереть. Поспешно вооружился он и стал ждать ханских полчищ.
Весной хан явился в Кабарду с громадным войском и расположился в местности при впадении реки Кич–Малки в реку Малку. Здесь и произошло сражение.
Кабардинцев было значительно меньше ханского войска, но они были воодушевлены любовью к родине и ненавистью к врагу и дрались отчаянно.
Ханское войско не выдержало дружного натиска кабардинцев и бросилось бежать. Кабардинцы преследовали их по хребту горного кряжа Аур–Сехт вплоть до горы Инал–Кинжал, где бой и прекратился. Ханское войско было почти все перебито, и хану только с жалкими остатками удалось бежать в Крым.
Дорого и кабардинцам стала эта победа, но она дала им свободу: крымский хан уж больше не являлся в Кабарду.
ТЕМИР–БОЛАТ
В давние времена, когда в реках текла не вода, а мед и молоко, когда курица ходила в гости к лисе, а волк дружил с овцой, в одном горном ауле стали пропадать люди.
261
Балкарцы (самоназв. — таулула) — народ в Кабардино–Балкарии (около 71 тыс. ч.). Всего в России по данным на 1992 г. проживает 78 тыс. ч. Верующие — мусульмане–сунниты. Язык карачаево–балкарский, относится к кыпчакской группе тюркских языков. Письменность на основе русского алфавита.
Все произведения, представленные в данном разделе, публикуются по книге «Балкарские и карачаевские сказки» — М., 1971. Перевод и обработка А. Алиевой и А. Халаева.
А жили в этом ауле три брата. Отец с матерью у них тоже исчезли, и росли они одни.
Прошли годы, выросли братья. Старшие были тихими да боязливыми, ни с кем из соседей не разговаривали, и никто даже не знал их по имени. Зато все в ауле знали и любили младшего брата за храбрость и мужество и называли его Темир–Болатом. Темир — значит железный.
В один из летних дней отправились братья на охоту. Поднялись на высокую гору и построили там шалаш для ночлега. Устали братья, а тем временем и вечер настал. Решили они отдохнуть и легли спать.