Мифы Ктулху
Шрифт:
– Да, это верно, – признал Стив. – Первыми белыми в этой стране были, конечно же, испанцы. Говорят, что Коронадо прошел недалеко отсюда и что экспедиция Эрнандо де Эстрады тоже сюда добралась. Это было давно, когда именно – знать не знаю…
– Одна тысяча пятьсот сорок пятый год, – просветил его Лопес. – Они разбили лагерь там, где сейчас стоит твой загон.
Брилл повернулся и посмотрел на свой огороженный загон, где стояли его верховая лошадь, пара ломовых и тощая корова.
– Откуда ты так много знаешь об этом? – спросил он с любопытством.
– Один из моих предков был в экспедиции де Эстрады – солдат Порфирио Лопес. Он рассказал своему сыну об этой экспедиции, тот
– Однако, ты у нас знаток! Случаем не в курсе, где золото, которое, как говорят, здесь припрятал де Эстрада?
– Золота не было, – проворчал Лопес. – Солдаты де Эстрады несли только свое оружие, и им приходилось пробиваться через вражескую территорию – очень многие погибли по пути. Позже – много лет спустя – караван мулов из Санта-Фе подвергся атаке команчей. Те люди, что его вели, спрятали золото, надеясь спастись. Эти две истории перепутались. Но и того золота тоже давно уж нет, потому что пара гринго, охотников на буйволов, нашла его и выкопала.
Брилл рассеянно кивнул, почти не слушая Лопеса. Ни в одном другом месте на континенте не ходит столько легенд о спрятанных сокровищах, как на Юго-Западе. Неисчислимые богатства кочевали взад и вперед по холмам и равнинам Техаса и Нью-Мексико в древние времена, когда золотые и серебряные рудники Нового Света принадлежали испанцам, которые также контролировали прибыльную торговлю мехом на Западе, – рассказы о той роскоши до сих пор потрясают воображение, и у Брилла родилась зыбкая мечта найти сокровище; череда неудач и гнетущая нищета лишь подпитывали ее.
Вслух он сказал:
– А знаешь, раз мне больше нечего делать – думаю, раскопаю я этот старый холм, ну и посмотрю, что там найду.
Это заявление повергло Лопеса в настоящий шок. Он попятился, его темное лицо стало пепельным. Его черные глаза вспыхнули, а затем мужчина вскинул руки вверх в яростном жесте протеста.
– Dios mio, нет! – воскликнул он. – Не делай этого, сеньор Брилл! Проклятое там место – мне о нем дедушка такое рассказывал…
– И что он рассказал тебе?
Лопес погрузился в мрачное молчание.
– Я не могу поделиться этим, – наконец пробормотал он. – Я клялся хранить молчание. Я могу довериться только своему старшему сыну. А ты просто поверь мне, когда я говорю, что лучше перерезать себе горло, чем копать этот поганый холм!
– Ну, – сказал Брилл, недовольный мексиканской суеверностью, – если все так ужасно, почему бы тебе не рассказать, чем мне грозят раскопки? Хоть одну разумную причину приведи, по которой мне нельзя заняться этим прямо сейчас!
– Не могу я об этом болтать! – отчаянно возопил мексиканец. – Я только знаю, что все это – правда! Но я поклялся Святым Распятием, что буду хранить молчание; так поклялся каждый мужчина в моей семье. Тут замешаны настолько темные силы, что я под проклятие себя подвожу, просто упоминая о них! Если разболтаю тебе – прощай, спасение души! Я дал клятву – и раз у меня нет сына, то и уста мои запечатаны навеки!
– Тогда, – саркастически заметил Брилл, – почему бы тебе не написать об этом?
Лопес вздрогнул, глядя на него, – и, к удивлению Стива, согласился с предложением.
– Напишу! Благодарение Богу, хороший священник научил меня писать, когда я был ребенком. В моей клятве не упоминалось о запрете на запись. Я лишь поклялся не говорить вслух… Я все запишу для тебя, если ты поклянешься, что не будешь говорить об этом и сожжешь бумаги, как только прочтешь их.
– Конечно, приятель, что за вопрос! – ответил Брилл благодушно, и старый мексиканец
– Bueno! Я немедленно пойду домой и все запишу. Я принесу тебе бумаги завтра, когда пойду на работу, и тогда ты поймешь, почему никому не разрешено копать чертов холм! – С этими словами Лопес поспешил домой с необычной прытью. Стив с ухмылкой посмотрел ему вслед, пожал плечами и пошел обратно в хижину. Но потом снова остановился и оглянулся на невысокий округлый холм, поросший травой со всех сторон. Это могла быть только индейская могила, потому что возвышенность была симметричной и в остальном очень походила на подобные природные погосты, которые Стиву довелось повидать. Он призадумался, силясь понять потенциальную связь между таинственной насыпью и предком Хуана Лопеса.
Брилл снова глянул на удаляющуюся прочь фигуру старого мексиканца. Неглубокая долина, разделенная почти пересохшим ручьем и окаймленная деревьями и кустарниками, лежала между пастбищем и невысоким пологим холмом, за которым стояла хижина Лопеса. Когда старый мексиканец исчез между деревьями, растущими вдоль ручья, Брилл принял спонтанное решение.
Он поспешил вверх по склону и принес кирку и лопату из сарая за своей хижиной. Солнце еще не зашло, и Брилл рассудил: если начать копать прямо сейчас – еще останется достаточно светлого времени, чтобы успеть рассмотреть извлеченную из земли добычу. А если там окажется что-нибудь интересное, он вполне может продолжить рыть и при свете фонаря. Стив был из той породы людей, которые полностью готовы отдаться минутному порыву, – теперешний требовал немедленно взяться за таинственный холм, чтобы выяснить, что же в нем все-таки сокрыто. На самом деле уклончивые и невнятные ответы Лопеса лишь укрепили Брилла в мысли о том, что здешняя земля таит в себе золото. Необработанная руда из позабытых шахт, чеканные монеты древней Испании – почему бы и нет? Возможно, молодчики де Эстрады сами насыпали этот холм на сокровище, которое не могли взять с собой, и придали ему форму индейской могилы, чтобы ввести в заблуждение охотников за кладами! Знает ли об этом старый Лопес? Если мексиканцу действительно известно о наличии там сокровищ, неудивительно, что он не хочет нарушать их покой. Движимый мучительным суеверным страхом, он, вероятно, предпочитает жить в аскезе, чем рисковать гневом скрывающихся там духов и дьяволов, ибо мексиканцы говорят, что спрятанное золото всегда проклято, – и, конечно же, осквернение этого схрона неизбежно приведет к ужасным последствиям. Что ж, подумал Брилл, англичане не боялись латиноамериканских индейских дьяволов – их только мучили демоны засухи, бурь и неурожаев.
Стив усердно принялся за работу. Задача была не из легких; земля, спекшаяся под безжалостным солнцем, была тверда, как металл, пересыпана камнями и галькой. Брилл обильно потел и стонал от напряжения, но лихорадка охотника за сокровищами уже давно овладела им. Он утирал пот с глаз и вонзал уступ лопаты в землю такими могучими ударами, что твердая земля раскалывалась и рассыпалась.
Когда солнце уже садилось, Стив продолжал трудиться в долгих летних сумерках, забыв обо всем на свете. Он нашел следы древесного угля в земле – и решил, что холм был настоящей индейской гробницей: мужчине доводилось слышать, что древние племена зажигали на погостах костры и поддерживали горение несколько дней и ночей кряду. Во всех захоронениях, которые до этого видел Стив, на небольшой глубине располагался черный пепельный слой; тут он был меньше и залегал неравномерно. Брилл понял, что испанский клад ему вряд ли светит, но продолжал копать. Кто знает, может быть, древнее племя не жалело сокровищ для своих мертвецов?