Мифы, предания, сказки хантов и манси
Шрифт:
Евражка подумала и сказала:
— Ну ладно, давай!
Пошли на медведя охотиться, нашли медведя. Подкрались к нему. Как только стали подходить, мышка говорит:
— Ой-ой-ой, действительно страшилище!
Евражка отвечает:
— Я ведь давеча говорила, — страшилище!
Услышал медведь их разговор, говорит:
— Съем я вас!
Они ему отвечают:
— А мы тебе, дедушка, скажем что-то. Послушай-ка! У тебя насекомых нет?
Медведь отвечает им:
— Ох, верно, и много же их у меня!
— Давай мы поищем!
— Ладно,
Начали искать насекомых. Пока искали, медведь уснул.
Как только медведь уснул, мышка говорит евражке:
— А ну, давай ему глаза выцарапаем! Может быть, и убьем!
Расцарапали медведю глаза, разорвали их. Вытекли глаза. Потекла из них кровь. Сдох медведь. Евражка с мышкой говорят:
— Ого, какие мы сильные — медведя убили! Давай теперь всегда вместе будем держаться. Вместе и медведь не страшен!
106. Вот спасибо, медвежатины поел!
Зап. Ф. Тынэтэгын, пер. Г. И. Мельников.
Опубл.: Сказки чаучу [на чук. яз. с рус. пер.], стр. 117.
Распространенный в фольклоре народностей Чукотки и Камчатки сюжет о хитром песце (или лисице), побеждающем большого, но глупого медведя при помощи куропаток и раскаленных на огне камней, которые песец вкладывает медведю в рану. Ср. здесь эскимосскую сказку на сходный сюжет «Хитрый песец» (№ 50).
Ходил однажды бурый медведь по лесу. Вдруг его песец позвал:
— Дедушка, иди сюда!
Медведь подошел. Спрашивает песца:
— Ты кого-нибудь боишься?
Песец отвечает:
— Я только людей боюсь, потому что у них ружья стреляют!
Медведь сказал ему:
— А я людей не боюсь. Я боюсь одних куропаток. Идешь, идешь, а они как вылетят из-под кустов! Очень страшно!
Песец говорит:
— А я куропаток не боюсь. За один день по десять штук убиваю.
Медведь говорит песцу:
— Давай пойдем искать: ты куропаток, а я — людей. Посмотрим, кто страшнее.
Пошли. Песец пошел охотиться на куропаток, а медведь — на людей. Порознь пошли.
Напал медведь на людей, а они как начали стрелять — всю его шкуру в лохмотья превратили. Медведь еле ноги унес.
А песец тем временем двадцать куропаток убил. Стал ждать медведя. Пришел медведь к песцу весь окровавленный. Говорит медведь:
— А и верно, люди-то очень вредные!
Затем говорит:
— Нет ли у тебя каких-нибудь лекарств?
Песец ответил:
— Да, есть — нагретые камешки.
Разжег песец костер, набросал в огонь камней. Камни нагрелись. Песец говорит медведю:
— Ложись!
Медведь лег. Песец ему в рану горячие камни вкладывает. Медведь от ожогов подергивается. Песец говорит:
— Вот спасибо, теперь я жирной медвежатины поем!
Медведь спрашивает:
— А? Что ты говоришь?
Песец отвечает:
— Я говорю: «Вот беда-то, товарищ мой умирает!»
Сдох
— Вот спасибо-то! Поел я жирной медвежатины!
107. Аканныкай
Рассказал Рагтын (см. прим. к № 62); зап. и пер. П. Я. Скорик. Публикуется впервые.
Говорят, была дикая важенка. И жила она совершенно одна. Всю зиму по горам ходила. К весне пришло время телиться. А еще снег не стаял. Еще завывала пурга.
Вот в пургу и отелилась в горах.
Облизывала мать теленочка, а тут волк подкрался и набросился на нее. Ох и сильно важенка отбивалась, но не смогла вырваться. И волк убил ее. А теленочек, еще не облизанный, в пурге остался мерзнуть.
Волчище уже доедал важенку. Тут теленочек попросил его:
— Хоть вымя оставь, чтобы я мог вырасти, молоком питаясь!
— Ну что ж, все равно ведь мне на еду достанешься! — сказал волк.
— Ладно! — согласился теленок.
— Что ж, пожалуй, оставлю! Но только на следующий год приду за тобой. Никуда не уходи, тут и жди меня! — сказал волк.
— Не уйду, здесь буду, пока ты не явишься! — обещал теленок.
Ушел волк в глубь тундры.
И вот в самую пургу теленок, еще матерью не облизанный, хочет встать и не может. На следующий день прояснилось. Приободрился немного теленок, подполз к матери. Пососал немного — очень берег молоко. Всякий раз, как чувствует голод, сосет понемногу. И начал теленок крепнуть. Вертится вокруг матери, стал уже довольно быстро бегать. Так и жил один. Все время вокруг матери бегал — очень ему хотелось быстрым стать. Наступила весна, а он так все и бегает. Лето пришло — подальше стал бегать и все время рысью. Но к матери всегда возвращался. Так и готовился олененок к приходу волка. При этом думал: «Ни за что ему меня не съесть — убегу!»
Пришла осень, вдруг явился волчище и спросил олененка:
— Ну что, можно убивать тебя?
— Вот жаль — я еще маленький и худой, не наешься! — ответил олененок.
— Ты, пожалуй, прав. Не съем я тебя сейчас, но на следующий год опять вернусь. Никуда отсюда не уходи, дожидайся меня! — сказал волк.
— Ладно, иди! — сказал олененок.
И опять в беге упражняется. Все горы исходил. Наступила зима. Олененок еще быстрее стал бегать.
Опять год прошел. Олененок еще подрос. Снова волк явился. Спрашивает:
— Ну а теперь как?
— Да вот все зажиреть стараюсь, — отвечает молодой олень.
— Что ж, спасибо тебе, — сказал волк. — Но когда же я тебя съем?
— Вот жаль, что я все еще не такой большой и жирный!
— Да, конечно. Тогда я через год приду, — сказал волк.
— Ладно, иди!
Опять волк отправился в тундру.
А молодой олень совсем и не думал жиреть, а хотел стать сильным и быстрым. Для этого весь год в беге упражнялся. И вот опять прошел год, явился волк и спросил: