Михаэлла и Демон чужой мечты
Шрифт:
– Мм-м? – Я слишком устала, чтобы говорить развернуто. Особенно когда не видела причин усердствовать.
– Обгоревшие тряпки в очаге. На столе и вон там, в шкафчике, остатки еды, – перечислил он и, не сходя с места, поделился выводами: – Недавно сюда кто-то наведывался.
Спину облизал холодок, отчего шерстяное платье сделалось неприятно колючим. Этот домик не был моим, и уж тем более не был тайным, но от знания, что сюда приходил кто-то еще, я почувствовала себя неуютно.
Скрипя и треща половицами, Тавиш прошел
– Как интересно…
Меня же больше заинтересовали оставленные продукты: бекон, буженина, несколько видов сыров, черный и белый хлеб – ничего еще не успело испортиться. Значит, времени прошло не так уж много. Не больше суток.
И корзинку я узнала, такие в одном из соседних селений плетут. Там еще ферма, а при ней дорогущая лавка, где всякими деликатесами торгуют.
– Еда хорошая, а судя по остаткам одежды, тут будто бродяга побывал. – Я тоже пыталась рассуждать, но концы с концами плохо сходились.
– Я недавно тебе наглядно продемонстрировал, как можно добыть нормальной еды, – осклабился Тавиш.
Слова эти должны были вызвать во мне естественное отторжение, но вместо него внезапно нахлынуло облегчение. В чем-то наколдованный, конечно, прав. Не его вина, что ведьма про совесть забыла. К тому же нам нужна была еда, и он украл обычные продукты, а этот неизвестный ворюга позарился на дорогие яства, которые только проезжие богачи или успешные купцы могли себе позволить. Так, может, и есть в нем что-то человеческое?
Скрип-скрип-скриииип… Пол под его ногами опасно проседал.
– Наступай осторожнее, – взмолилась я. – И вообще, нам лучше уйти.
– Почему это? – тут же вскинулся Тавиш и, еще раз оглядев, забросил обгоревшую тряпку обратно в очаг.
Неужто это надо объяснять?!
– Наш предшественник может вернуться. – Я жалобно глянула на странного мужчину, волею непонятно каких сил оказавшегося единственным союзником и защитником.
Таинственный некто уже был уверенно отнесен к нехорошим, опасным людям, и встречаться с ним мне категорически не хотелось.
Однако Тавиш придерживался иного мнения.
– Отлично, пускай возвращается, – зловеще произнес он и многозначительно пошевелил в воздухе длиннющими черными когтями.
Пока шли, он успел научиться по своей воле отращивать и скрывать их, и теперь откровенно забавлялся. Впрочем, смысл сказанного от этого менее жутким не стал.
– Ты не убьешь его! – заранее откуда-то зная, что ко мне не прислушаются, практически взвыла я.
– Прости, Михаэлла, но у меня не останется выбора, – буднично сообщил беловолосый монстр. – Не хочу, чтобы нас здесь видели.
– Так давай просто уйдем! – Я почти умоляла. – Тебе же не нравился этот домишко. Засядем в одном из охотничьих, они крепкие, в некоторых даже одеяла есть.
Дура я, дура, что сразу не повела его туда! Побоялась нечаянно натолкнуться на какого-нибудь
– Сразу не нравился, теперь понравился, делов-то, – не сдавался этот упрямец.
– Почему? – почти простонала я.
Он всегда отвечал, если я прямо спрашивала. Вряд ли потому, что так сильно доверял, скорее всего, просто еще не научился как следует увиливать и выкручиваться.
Прямо ответил и сейчас:
– Я чувствую здесь магию.
Глава 3
Понятия не имею, что там чувствовал Тавиш, и уж тем более мне не дано знать, что он с этим сделал, но пол перестал жутко трещать и опасно прогибаться под его весом. Правда, заметила я это лишь на следующий день. Этот же провела в страхе и изо всех сил молила покровителей, чтобы таинственный хозяин хорошей еды и лохмотьев не вернулся.
Странно, но они услышали, даже помогли. До следующего утра никто так и не пришел. А потом меня отпустило, страхи улеглись, мысли снова вернулись к враз изменившейся жизни.
Мы провели в болотном домике без малого трое суток. Из них первые двое не происходило ничего. То есть почти ничего. Тавиш каким-то странным образом укрепил дом, я нашла и отмыла несколько засохших бурых капель с пола. Еду, оставленную предыдущим путником, я трогать отказывалась, как один беловолосый искуситель ни соблазнял. Ела то, что мы принесли. А он не стеснялся, еще и упоминать не забывал, что нашему предшественнику все это в любом случае больше не пригодится.
К вечеру ему, видимо, надоело меня изводить, и он, предупредив, что будет отсутствовать около часа, вышел из дома. Я потом еще слышала, как шуршат заросли. Зато смогла использовать это время, чтобы осмотреть ногу и вычистить одежду, насколько это было вообще возможно. Я, конечно, в бедности росла, но мама Мианна приучила не быть грязнулей.
Вернулся Тавиш с возмутительно довольной физиономией и, отыскав целый, хоть и ржавый котелок, натаскал немного воды. Он чистый источник нашел. Вот может же, когда хочет, быть нормальным! Когда никого не грабит и не порывается убить.
А на исходе второго дня его словно демоны покусали. Обычно тихий и задумчивый мужчина нервно мерил шагами единственную комнатку, то уходил, то возвращался, и все как-то странно поглядывал на меня. Так, что я даже в платок поглубже спряталась.
Помогло мало. Его взгляд прожигал. Сквозь одежду, через кожу, кажется, в самую душу пробирался.
Наконец я не выдержала и, чтобы как-то отвлечься и его заодно отвлечь, посоветовала:
– Ты бы так смело не разгуливал по болотам, а то еще подхватишь лихорадку. Мне она не страшна, я переболела, а вот тебе лучше остерегаться.