Микрокосм, или теорема Сога
Шрифт:
Япония не слишком заинтересована в решении проблем логики, несмотря на то что на ее почве соседствуют две религии – синтоизм и буддизм, религии, совершенно различные, сторонники и секты которых не могут примирить своих взглядов. Возможно, это означает, что религиозные различия носят скорее методологический, нежели онтологический характер. Такая интерпретация внушает успокоительную идею, что мы преславно и спокойно живем в стране богов».
– Мы живем в стране раздолбаев, – отчеканил лейтенант
Лейтенант Итагаки, до сих пор лишь согласно кивавший, тут же продолжил:
– Лишь работая с армией, можно достойно служить родине и императору.
– И о материальной стороне вопроса беспокоиться не следует, – вступил старец Инукаи. – Родина и император не скупятся вознаграждать по заслугам. Мы считаем, что вы – достойная кандидатура. У вас будет удобное рабочее помещение, секретарь. Разумеется, высшая степень секретности. Никто ни о чем не должен даже подозревать.
Прибыв по указанному в визитной карточке адресу, Хитоси с удивлением обнаружил, что оказался перед зданием военного министерства. Не главное здание, какой-то флигелек. Странным это показалось молодому человеку. Старый Инукаи – и вдруг военные!
Адъютант с непроницаемым выражением лица, на плечах две узкие нашивки, проводил Хитоси в просторный кабинет, загроможденный множеством причудливых старинных и совсем древних вещей и вещиц. Вазы, статуи, жаровни, счеты-абак, куклы, резьба по дереву, по кости, керамика, кимоно, веера, столики, кресло-паланкин… копья, мечи…
Инукаи выскочил из-за ширмы, откашливаясь в платок.
– Вот и вы! Отлично, отлично.
Он аккуратно сложил запятнанный засохшими соплями платок и указал им на расшитую золотом ширму.
– Прелестно, правда? Подлинный Корин Огата, настоящее сокровище. Домой взять не могу, моя дражайшая половина тотчас его продаст и потратит деньги на шикарные рестораны. Видели б вы ее в день нашей свадьбы! Хрупкая крошка, загляденье… А сегодня… кашалот настоящий! Такова жизнь…
Он мгновенно оказался за столом-бюро, продолжая степенно и размеренно:
– Честно говоря, я опасался, что вы не появитесь, испугаетесь состояния нашего строения. Надо бы покрасить фасад, но никак руки не доходят. Да и деньги все уходят на зарплату. Народу всё деньги подавай, жадные, как девы радости. Вы присаживайтесь, присаживайтесь, вот сюда, в креслице. Чайку? Малыш, организуй нам быстро чаю на двоих, да пригласи наших милых лейтенантов. Честно говоря, терпеть не могу представлять народ.
– Слушаюсь, командир! – Адъютант щелкнул каблуками и помчался исполнять приказание.
– Командир? – удивился Хитоси.
– А, не обращайте внимания, пустяки, – отмахнулся Инукаи. – Военные, знаете ли… Устав… За нарушение устава – трибунал! Да, трибунал… Штука серьезная… Это вы понимаете, конечно.
Не успел гость ответить, как вошли двое военных, не намного старше Хитоси. По приветствию, которого они удостоили хозяина кабинета, можно было заключить, что они о нем не слишком высокого мнения. Старец, впрочем,
– Вот и прекрасно! Господин Сога, перед вами лейтенанты Иси-так и Ита-сяк, оба на «И», все мы здесь на «И», запутаться можно. Хочу подчеркнуть, что ни одно произнесенное здесь слово не должно повторяться вне стен этого кабинета. Такой талантливый ученый, как вы, господин Сога, вне всякого сомнения, не может не заинтересоваться проблемой создания надежного шифра.
– Шифра?
– Да, а как же! Ведь вы в стенах шпионской службы, дорогой мой. Деятельной, активной и в данное время реорганизующейся. В рамках реорганизации предусмотрено создание непроницаемой для разведок иных стран системы кодирования. Да, разумеется, мы никому не враги; да, война закончилась, бойня позади… Верден, Шмен-де-Дам… Более никакой войны, мир во всем мире… Но между тем, что люди говорят и что делают – такая бездна… о-хо-хо!…
– Так?…
– Да, новая система кодов. И как вы думаете, кому мы собираемся поручить эту работу? Ни за что не отгадаете,
– Э-э… Мне?
– Совершенно верно, угадали! Какая проницательность, какая сообразительность!
– Несложно сообразить…
– Нет, не скажите. Я то и дело вынужден повторять свои приказания по два раза, и все равно они ничего толком не понимают. Эти военные, знаете ли… у них голова лишь для того, чтоб носить стальную каску… или газовую маску, м-да.
Лейтенанты мрачно глядели перед собой. Хитоси, стремясь разрядить обстановку, заметил:
– Мой отец погиб на войне. Герой Порт-Артура.
– Герой? Неужели?
Инукаи пролистал какое-то досье.
– Да, действительно. Ну, мой дорогой, вы просто созданы для нашей работы. Развитой мозг и наследственный патриотизм – редчайшее сочетание!
– Но ведь и вы… командир…
– Да, мне дали какое-то воинское звание, для авторитета, для порядка… Удобно, чтобы держать в узде этих растерях, которые то и дело что-нибудь да напутают. Но, знаете, я себя не чувствую военным, вы это скоро поймете. Да вы это уже поняли, так ведь?
– Д-да, пожалуй… Значит, разведслужба…
Старик на секунду помрачнел.
– Да, конечно. Я ведь не шутник и не старый маразматик, как может показаться. Далеко не двадцать лет, но голова пока что соображает четко и точно.
– Извините, но как-то трудно свыкнуться с мыслью, что вы шпион, работаете с военными и для военных. С вашими идеями…
– Удивительно, да? Я и сам иногда удивляюсь. Идеи… Если хотите, я идеалист, попавший в силки реальности. В моем возрасте уже трудно верить в благо всего человечества. После всего, чего навидался. В молодости это окрыляет: демократия, свобода, процветание и иное тра-ля-ля. Честно признаться, я в это и сейчас верю. Теоретически, когда-то в далеком будущем. Но я не отрываюсь от земли. Практика учит. Да, демократия, да. Но не безглазая же! Страну нужно защищать, а не слепо толкать ее в пропасть. Ведь очевидно, что демократия была бы очень, очень хороша… если бы не эта масса придурков, которая называется народом и которая все портит.