Микстура от разочарований
Шрифт:
Сара не представляла, как переживет осень с ее затяжными дождями и тягостными мыслями, но помощь пришла с неожиданной стороны.
В октябре миссис Фоскер надлежало разрешиться от бремени, и мистер Фоскер, озабоченный предстоящими переменами в своем семейном укладе, не сразу вспомнил о пришедшем некоторое время назад письме от семейства, арендующего поместье Мэйвудов.
Эммерсоны знали, что его владелице в будущем году исполнится двадцать один год и, вероятно, договор аренды будет прекращен, так как молодая леди захочет вернуться и жить в собственном доме с компаньонкой, а может быть, к тому времени уже выйдет замуж. Доктор Стоун, исправно переписывающийся
Комната Сары могла понадобиться для сиделки или няньки, и отъезд девушки пришелся бы очень кстати. Учитывая, как редко мистер Фоскер давал себе труд озаботиться делами племянницы в последние шесть лет, его желание избавиться от нее сейчас нельзя было назвать иначе, как проявлением черствости и эгоизма. Он долгое время разделял надежды Сары на брак с младшим Уэвертоном и теперь испытывал разочарование, что заметно сказалось на его манере обращения с племянницей.
У Эммерсонов, кажется, имелся сын или кузен подходящего возраста, и дядя подумал, что Саре будет полезно знакомство с ними. Что касается поместья Мэйвудов, мистер Фоскер не собирался ничего менять до тех пор, пока является опекуном мисс Мэйвуд, даже если она выйдет замуж до истечения срока его полномочий.
— Подумай, Сара, осенняя охота, балы, жаренная на вертеле дичь! Как ты можешь оставить все это? — убеждала Бобби, не желавшая расставаться с подругой.
— Милая, я столько лет не была дома! Мне так хочется увидеть его, посмотреть, такой ли он большой, как мне помнится, или это я была слишком мала, чтобы оценить его истинные размеры! Побывать на могилах родителей, в нашей церкви, поговорить с доктором Стоуном… Ты должна понять, Бобби! — оборонялась Сара как могла.
И Роберта уступила. В конце концов, эта поездка занимала нынче все мысли Сары, румянец вернулся на ее щеки, глаза прояснились, и девушка уже не выглядела бледной тенью самой себя.
— Хорошо, мне придется отпустить тебя, — вздохнула Бобби. — В ноябре мы с Джеффом немного погостим у его тетки в Линкольншире, а затем приедем и заберем тебя, чтобы отправиться в Италию. Заодно ты покажешь мне дом, где провела детство.
Таким образом, все устроилось наилучшим образом. Сара и не представляла сперва, как благотворно повлияет на нее эта поездка. Заново открывать знакомые места, встречаться с соседями, помнившими ее маленькой девочкой, пройтись по дому и вновь выглядевшему ухоженным саду… Это чудесно!
Эммерсоны оказались очень приветливыми людьми, правда, упомянутый кузен уже был помолвлен, но Саре бы и в голову не пришло поехать к этим людям с какими-то своими, корыстными целями.
Она осталась очень довольна тем, как Эммерсоны следят за поместьем. Экономка и старые слуги продолжали служить здесь и искренне обрадовались, увидев молодую хозяйку такой хорошенькой и воспитанной леди. Правда, экономка была уверена, что своими манерами Сара обязана мисс Брук, и девушка не стала разочаровывать добрую женщину. Она узнала, что мисс Брук сумела опять найти себе место компаньонки при старой даме, и это занятие подходило ей как нельзя лучше, в отличие от работы гувернанткой юной леди.
Доктор Стоун постарел, но ни он, ни его супруга не утратили бодрости духа. Миссис Стоун посетовала на худобу
сердечную рану, а доктор с удовольствием выслушал рассказ девушки о женитьбе мистера Фоске-ра. Как и Роберта Ченсли, Стоуны уговаривали Сару вернуться в родной дом, едва ей исполнится двадцать один год.
— Мисс Брук могла бы явиться к вам и предложить свои услуги компаньонки, — со смехом сказал доктор Стоун.
Сара тоже рассмеялась, как только представила себе жизнь в большом доме вдвоем с мисс Брук.
— Дядя все эти годы был так добр ко мне, — сказала она, отсмеявшись. — Я не смогу поступить так неблагодарно по отношению к нему и его супруге, ведь арендная плата за поместье — их единственный источник дохода! И потом, Эммерсоны…
— Это неразумно, дитя мое. Эммерсоны поймут твое стремление избавиться от тягостной опеки, к тому же их старшая дочь, вероятно, скоро выйдет замуж и уедет в Кент, и они захотят купить или нанять дом поближе к ней. Вы не должны заботиться о своем дядюшке больше, чем он этого заслуживает!
Сара не стала спорить с доктором, желавшим ей только добра, и обещала подумать о будущем позже, когда подойдет следующий август и ее день рождения.
Супруги Ченсли приехали двадцатого ноября, и размеренная жизнь Эммерсонов ненадолго прервалась. Если они и были поражены своеобразием манер Роберты Ченсли и безграничным терпением ее мужа, то постарались не подавать виду и принять друзей мисс Мэйвуд как подобает. Но, скорее всего, они испытали немалое облегчение, когда тяжелая дорожная карета Ченсли выехала за подъездные ворота и увезла всех троих гостей. Бобби нашла Сару окрепшей и почти довольной жизнью, а предстоящая поездка по Европе обещала столь много нового, что все трое совершенно не обращали внимания на унылую слякоть за окном и дурные постели в придорожных гостиницах. Италия не разочаровала никого из них, разве что иногда Бобби видела, что веселье Сары несколько преувеличено и скрывает тоску по родным местам, а возможно, и по одному джентльмену с лукавыми ореховыми глазами. Точно так же Сара время от времени присматривалась к подруге, с болью отмечая тень усталости или печали на ее покрытом веснушками личике. Они больше не говорили о несчастной любви, выпавшей на долю каждой из них, а лишь поддерживали и оберегали друг друга, а Джеффри Ченсли, знавший так много о Саре и так мало о своей жене, одинаково заботился об обеих.
Сумрачным зимним днем их корабль пристал к родному берегу, но прошло еще немало дней, прежде чем путешественники добрались до Сент-Клементса. Бобби пожелала немедленно увидеть родителей, и Джеффри пришлось уступить ей, отложив возвращение в собственный дом. Сара пыталась уговорить подругу отвезти ее к дядюшке Фоскеру, но Бобби просто отмахнулась.
— Тебе нечего бояться в нашем доме, Артур все еще в Лондоне, а отец и мать и без того обижены, что ты пренебрегаешь их обществом, — заявила она.
Это был первый раз за последние полгода, когда Роберта заговорила о брате, и Сара почувствовала, что так и должно быть. В конце концов, она не сделана из фарфора, как статуэтки на каминной полке, и друзьям незачем каждый раз задумываться, не заденут ли ее их слова перед тем, как что-то сказать. Артур — часть своей семьи, Уэвертоны любят его не меньше, чем Сара, и имеют право свободно вспоминать о нем. А вот ей самой пора о нем забыть…
Она не пожалела, что навестила лорда и леди Уэвертон. Бобби права — она не должна проявлять неблагодарность по отношению к этим людям, ведь они сделали все, чтобы Сара получила свой кусочек счастливого детства и безмятежную юность.