Мила Рудик и Магический Синод
Шрифт:
— Еще какие-то чары? — спросила Мила.
Акулина задумчиво качнула головой.
— Может быть. Я не знаю, Мила. Честное слово, я просто не знаю.
Около минуты они молчали. Акулина села на край больничной койки, не отпуская руку Гурия. Мила опустилась на стоящий рядом стул.
— Расскажи мне, что было в Менгире, — попросила Акулина, подняв на Милу встревоженный взгляд.
Пока Мила пересказывала события последних трех дней, а в главной степени — сегодняшнего утра, лицо Акулины сделалось
— Не понимаю, что делает Мстислав! — яростно произнесла она. — Не понимаю! Он всегда слишком придерживался буквы закона, всегда был чересчур придирчив, но здравый смысл ему никогда не изменял! Такое чувство, что из тебя хотят сделать козла отпущения.
— Какого-какого козла? — попробовала пошутить Мила.
Акулина вздохнула и покачала головой, словно пыталась взять себя в руки. Потом повернулась, подошла к Миле и порывисто обняла.
— Ты молодец. Держишься как настоящий боец. Не плачешь и не жалуешься.
Мила не стала говорить, что дело не в ее бойцовских качествах, а в том, что после смерти Гарика все ее чувства странно притупились, словно их завернули в непроницаемый целлофан равнодушия.
За окном снова пошел дождь. Капли какое-то время несмело стучали по карнизам Знахарской башни, пока мелкая дробь не превратилась в сплошное шипение дождевых струй, словно в соседней комнате кто-то включил душ.
— Я рада, что тебя взялся защищать Виртангель Нобиль младший, — сказала Акулина, вернувшись к Гурию и снова взяв его безвольную руку в свою.
— Ты знаешь его? — спросила Мила.
— Не знакома, но наслышана. Говорят, он выигрывал даже самые безнадежные дела. Нобиль считается самым дорогим Защитником Троллинбурга.
Мила непроизвольно округлила глаза.
— Ох! О деньгах я даже не подумала.
— И не думай, — успокоила ее Акулина. — Если он взялся за твое дело, значит, у него были свои причины. Можешь даже не сомневаться, он с самого начала знал, что тебе и твоим близким будут не по карману те гонорары, какие ему обычно выплачивают.
Мила вспомнила слова Вирта о Чаше Лунного Света: «Спасибо, что вернула ее нам. Мы в долгу перед тобой», однако, сама не зная почему, не стала говорить об этом Акулине.
— Я привезла из Плутихи сумку с твоими вещами, — сказала Акулина. — Оставила в Львином зеве.
Она недовольно покачала головой и, нахмурившись, отстраненно произнесла, словно ни к кому конкретно не обращаясь:
— Как чувствовала, что ты не сможешь сейчас вернуться домой.
Мила пожала плечами.
— Придется до начала занятий пожить в Львином зеве, — ответила она. — Правда, я думала, Дома Факультетов
— Нет, — покачала головой Акулина. — Для деканов это их дом. Профессор Ледович, Орион, Амальгама Мендель с детьми живут в Домах Факультетов. Если и уезжают, то не больше, чем на месяц, в отпуск. Обычно у учителей Думгрота отпуск в июне — июле. К августу почти все преподаватели возвращаются в Троллинбург. В любом случае, профессор Ледович сейчас в Львином зеве. Она взяла у меня твои вещи, сказала, они будут ждать тебя в твоей комнате. Шалопай сейчас тоже там. Ждет тебя.
— Хорошо, — кивнула Мила. — А ты когда поедешь домой?
— Не знаю, — ответила Акулина. — Я сейчас временно вернулась во флигель Думгрота. Владыка предложил… — Она со вздохом коснулась русых волос Гурия, словно убирала их со лба. — Хочу быть как можно ближе к нему.
Потом повернулась к Миле.
— Тебе наверняка нужен отдых после Менгира. И нормальная еда. Иди, Мила. В Львином зеве тебя есть кому встретить.
— Прогоняешь меня? — насупилась Мила.
Акулина улыбнулась.
— Придешь еще, когда отдохнешь. Посетителей к Гурию пускают свободно.
Мила удивленно хмыкнула.
— Странно, что даже меня пустили, — едко заметила она. — Это ведь я напала на Гурия — так они говорят. Почему же меня пускают? А вдруг я опять на него нападу?
Акулина снова возмущенно покачала головой.
— Знахари пускают тебя, потому что им не давали указания не делать этого. Такое чувство, что следователям Розыскной палаты безразлично, что на самом деле случилось с Гурием. Им просто нужно возложить на кого-то вину за случившееся.
Мила задумчиво посмотрела в пол.
— Мне тоже показалось, что Мстислав очень старается сделать так, чтобы виноватой признали меня.
— Я не понимаю мотивов Мстислава, — твердо сказала Акулина, — но уверена, что Велемир нам поможет. Он уже помог. У тебя теперь лучший Защитник.
Мила кивнула и встала.
— Ладно, я, наверное, и правда пойду. Надо переодеться.
Она посмотрела на свои джинсы, которые пришлось закатать, чтобы не было видно грязи — она испачкала их еще три дня назад в Плутихе, когда искала Шалопая.
— Я в этом уже несколько дней хожу. Да и по Шалопаю соскучилась.
— Возьми зонтик. — Акулина кивнула на стоящий у двери стул, за выступ спинки которого был подвешен зонт с изящной деревянной ручкой и куполом из брезентовой ткани цвета шоколада. — Ты же сейчас без перстня — Скорлупу создать не сможешь. А там ливень. Промокнешь.
Скорлупой назывались чары, создающие вокруг человека тонкую водонепроницаемую оболочку. Она была невидима для глаза и не ощущалась, но хорошо оберегала от дождя — капли скатывались по Скорлупе, так и не коснувшись тела.