Мила Рудик и Магический Синод
Шрифт:
Сама Мила с Виртом не встречалась, но регулярно переписывалась. Из писем Защитника Мила узнавала, что его просьба к Платине насчет Златы пока не принесла никаких результатов. Все попытки Платины узнать, принимает ли Злата «Паутину мысли», безнадежно проваливались. Злата словно старалась никому не попадаться на глаза в тот отрезок времени, когда служащие Менгира должны были принимать зелье. Иногда Платина просто не могла ее нигде разыскать в районе трех часов пополудни. Но даже если и находила, то, стоило только стрелке часов приблизиться к отметке «три», как Злата тут же срывалась с места и исчезала. По мнению Вирта, все это выглядело подозрительно, и Мила не могла с ним не согласиться. Вирт
В ноябре в Троллинбурге было совершено еще одно нападение — пожилого мага с улицы Подземельной кто-то загрыз до смерти. Подобное повторилось уже в январе — сразу после рождественских праздников. В этот раз жертвой стала молодая волшебница с улицы Долгих Сумерек. Община оборотней предоставила гарантии и доказательства того, что никто из них не мог совершить этих нападений — все оборотни Троллинбурга находились под строгим контролем и ни шагу не могли ступить, не отчитавшись. Общественная палата, несмотря на это, была настроена против оборотней, но от крайних мер — выселения оборотней из Троллинбурга, — не имея доказательств, воздерживалась. Следователи Розыскной палаты вообще утверждали, что оборотни не имеют к нападениям никакого отношения, что город терроризирует какое-то животное — и обещали, что этот монстр обязательно будет пойман.
Об этих нападениях много писали газеты. Слушая, как Ромка или Пентюх читают вслух статьи из «Троллинбургской чернильницы», Мила замечала, что эти жуткие события, которые должны вызывать в ней такое же потрясение, как и в ее сокурсниках, почему-то не трогают ее. Как бы Мила ни искала в себе участия к несчастным жертвам неизвестного монстра, но все ее тревоги и все беспокойство предназначались человеку, которого, в отличие от погибших незнакомцев, она хорошо знала.
Миновала осень, осталась позади зима, наступил март, знаменуя приход весны, а Гурий все еще не приходил в сознание. Его беспробудный сон продолжался вот уже семь месяцев — ни улучшений, ни ухудшений. Знахари разводили руками. Понимая, что таким образом они все равно что признают Гурия безнадежным, Мила впадала в отчаяние. И только Акулина продолжала твердо верить, что Гурий обязательно проснется. Они обе часто навещали его. Мила, каждый раз приходя к Гурию, разговаривала с ним так, словно он может ее слышать.
« Проснись уже, наконец. Возвращайся, ну же! Мне сейчас так нужна твоя поддержка! Только ты знаешь моего врага даже лучше, чем я. Так, как ты сможешь меня понять, никто не поймет».
А уходя, вновь и вновь мысленно терзала себя поисками ответа: почему Гурий не просыпается? Но сколько бы Мила ни вынуждала себя ломать над этим голову — она не могла додуматься, что с ним произошло и как ему помочь.
Однажды, навещая Гурия, Мила столкнулась в холле Дома Знахарей с Лютовым. В первый момент она даже растерялась. Стояла столбом секунд десять, таращась на него во все глаза. Что он здесь делает?
Лютов тоже заметил ее, но лишь косо глянул своими черными, как окна нежилых домов, глазами и прошел мимо, намеренно игнорируя.
Пример Вирта и Платины оказался заразительным — Мила решила проследить за Лютовым и узнать, что он забыл в Доме Знахарей. Но затея провалилась, когда на лестничной площадке между вторым и третьим этажами Миле преградил дорогу пациент в пижаме. Судя по всему, у него были серьезные проблемы
2
Криомагия — магия льда.
Ждать в холле Мила не стала — в этом не было никакого смысла. Куда бы Лютов ни шел, теперь возможность узнать об этом сводилась к нулю. Тем не менее Мила была уверена, что он навещал кого-то в Доме Знахарей. Сам-то он уж точно больным не выглядел. На секунду она подумала, что чародей на лестнице вовсе не сам заморозил все вокруг. Это вполне мог сделать Лютов, заметив, что Мила за ним увязалась. Ему это было по силам, да и… выглядело, как послание для Милы. У них ведь было одно общее воспоминание, связанное со льдом.
Направляясь от Дома Знахарей к Львиному зеву, Мила подумала о том, что последние месяцы Лютов почти не попадался ей на глаза. Попытки натравить на нее Воронова прекратились еще осенью. Если бы Мила плохо знала Лютова, она бы решила, что он наконец соизволил оставить ее в покое. Но их ненависть друг к другу была слишком сильна, чтобы допустить подобную мысль.
«Он что-то задумал, — решила про себя Мила, — чего-то выжидает».
Не прошло и недели после этой случайной встречи в Доме Знахарей, как Мила убедилась в своей правоте.
Это случилось в конце марта. Последним уроком было зельеварение. Мила задержалась в классе, чтобы помочь Акулине убрать с парт котелки и остатки ингредиентов — на сегодняшнем уроке они учились готовить сонное зелье. Ромка с Белкой ушли, не дождавшись ее. Когда Мила рассталась с Акулиной, которой еще нужно было закончить какие-то дела в подсобном помещении, в коридоре третьего этажа уже не было ни души. Вернее — так она полагала.
Задумавшись, Мила шла, глядя себе под ноги, поэтому не сразу заметила появившийся впереди силуэт. Однако сознание, хоть и с некоторым запозданием, подало ей сигнал о чьем-то присутствии. Мила замедлила шаг, поднимая глаза, и остановилась, увидев, что впереди, в дверях, прислонившись плечом к дверному косяку, стоит Лютов. Он улыбался.
Мила нахмурилась, пытаясь понять, чем вызвано его хорошее настроение. Ну не встречей же с ней, в самом деле? В этот момент сзади раздался какой-то звук. Бросив взгляд через плечо, Мила увидела, как раскрылась дверь одного из классов — оттуда, злорадно ухмыляясь, вышел Рем Воронов.
Посмотрев снова на Лютова, Мила прохладным тоном поинтересовалась:
— У вас что, была зимняя спячка? Ты проснулся, Лютов, и сразу вспомнил обо мне? Я тронута.
Лютов коротко рассмеялся — настолько искренне, что Мила от удивления непроизвольно вскинула брови.
— Я ценю твое чувство юмора, Рудик, — сказал он. — Но если ты надеешься, что и в этот раз все обойдется тихо-мирно, то напрасно. Не обойдется.
Он отслонился от стены, и у Милы невольно глаза на лоб полезли, когда руки Лютова потянулись к воротнику его рубашки и он начал расстегивать верхние пуговицы. Но уже в следующее мгновение ее недоумение сменилось сильным потрясением. Лютов оттянул в сторону край рубашки — под правой ключицей у него была вытатуирована одноногая фигурка… пугала. Оно танцевало.