Мила Рудик и руины Харакса
Шрифт:
Мила молчала, пытаясь понять, что он хочет сказать.
— Ох, Мила… — со вздохом произнес Гарик. — Ну, представь себе ребенка, который только учится ходить. Если не держать его за руку, он будет падать на каждом шагу и может пораниться. Для маленького ребенка такое простое действие, как ходьба, опасно, просто потому, что он еще не умеет владеть своим телом. Но ребенок постарше уже не падает и его не нужно держать за руку, поскольку он уже научился управлять своим телом.
Мила вскинула
— Точно так и с магией, — понизив голос, продолжал он. — То, что я сделал, показалось тебе опасным, потому что…
— Потому что я еще не владею магией, как ты? — продолжила вместо него Мила.
Гарик слабо улыбнулся.
— Потому что ты все еще разделяешь в своем сознании магию и того, кто ею владеет. Магия, которую ты увидела, показалась тебе пугающей. Так и есть. Вспомни слова профессора Безродного: «Магия — грозная штука». Он не преувеличивал. Магия — это сила, всю мощь которой трудно себе даже представить. Магия опасна. И если ты позволяешь себе отмахиваться от этого знания, то просто занимаешься самообманом. Это то же самое, что пытаться войти в огонь с закрытыми глазами — ты его не видишь, но все равно сгоришь в нем. Нет разницы.
Мила нахмурилась.
— Но если магия так опасна…
Гарик со вздохом покачал головой.
— Даже вода может быть опасна. Если человек не умеет плавать, в глубоком водоеме он просто утонет. Ты не о том думаешь, Мила.
— Не о том?
Гарик приподнял двумя пальцами ее подбородок и улыбнулся одними глазами.
— Важно не то, что глубина опасна. Важно, умеет ли человек плавать. Важно не то, что магия опасна. Важно, умеет ли маг контролировать данные ему силы. — Он опять вздохнул. — Я умею, Мила.
Теперь Мила чувствовала, что ей стыдно. Он напомнил ей, что он намного старше ее. Ей было всего шестнадцать, а Гарик был совсем взрослым двадцатилетним парнем. Он знал и умел то, что ей пока еще было недоступно. Она должна была подумать об этом, прежде чем… Мила ведь знала, что Гарик совсем не злой. Он был веселым и доброжелательным. Со всеми и всегда. А она решила, что он способен сделать что-то жестокое, и, наверное, обидела его этим. И ведь заступился он не за кого-нибудь — за нее. Мила просто сгорала от стыда.
— Мила, я не собирался ни калечить, ни убивать этого маленького злобного волчонка, — серьезно сказал он, — даже если мне совсем не понравилось то, что он сделал.
Мила тяжело вздохнула и виновато посмотрела на Гарика.
— Извини.
Гарик взял ее руки в свои и нахмурился.
— У тебя есть перчатки?
Мила кивнула.
— В кармане.
Не спрашивая у нее разрешения, он засунул руку в карман ее плаща, достал перчатки и протянул ей.
— Надевай. У тебя
Пока Мила натягивала перчатки, Гарик поднял со спины Милы капюшон и накинул ей на голову.
— Так лучше, — со странным выражением сказал он.
Взявшись за руки, они медленным шагом продолжили путь.
— Не извиняйся, — на ходу сказал Гарик, возобновляя разговор. — Я и правда перегнул палку. Просто когда я увидел, как он швырнул тебя на пол… — Он задышал тяжелее; черные брови сошлись на переносице. — Это ты извини, что напугал тебя. Я просто не смог сдержаться.
Он быстро посмотрел на Милу и твердо сказал:
— Но убивать я его не собирался.
Мила кивнула.
— Я знаю. Просто… — Она покачала головой. — Я и правда испугалась, но не тебя, а того, что…
Вспомнив окаменевшее тело Лютова, словно вросшее в стену, Мила поежилась.
— Но Лютов сам виноват, — добавила она и с понимающей улыбкой посмотрела на Гарика. — Рядом с ним всегда трудно сдерживаться. На первом курсе он как-то набросился на моих друзей. Говорил очень обидные вещи. Я заступилась, но не потому что считала, что так правильно, а просто… не сдержалась. Вырвалось.
— Что ты сделала? — заинтересовался Гарик.
Мила опустила глаза и прикусила нижнюю губу — она и сейчас не испытывала гордости за тот свой поступок.
— Я тоже сказала ему очень обидную для него вещь. С тех пор он меня ненавидит.
Гарик ничего не ответил. Мила подняла на него глаза и виновато сказала:
— Теперь он и тебя будет ненавидеть. И все из-за меня.
Синие глаза заискрились, когда Гарик посмотрел на Милу, — она поняла, что в эту самую минуту выглянуло солнце.
— Ему не нужна причина, чтобы ненавидеть, Мила, — ответил он. — Нил сам по себе ходячий комок злобы и ненависти. Я его знаю четыре года — за это время он не сильно изменился. Так что… не бери в голову. Главное, он больше тебя не тронет. — Лицо Гарика стало серьезным. — Он может ненавидеть меня, сколько ему влезет, и скрипеть зубами от злости, но теперь он связан заклинанием — он и пальцем тебя не коснется.
Мила вспомнила сказанные Гариком слова, которые она совершенно не поняла.
— А что это было за заклинание? — спросила она.
— Сакраментум, — ответил Гарик. — Заклинание требует клятвы. Тот, кто дает эту клятву, уже не смеет ее нарушить, иначе заклинание его накажет. Кивнув, Нил дал клятву. Я связал ее с камнем. Если Нил попытается направить на тебя свою магию, чтобы причинить вред, повторится то, что ты уже видела, — его тело начнет превращаться в камень. Чтобы процесс превращения пошел вспять, ему придется отступить от намерения навредить тебе.