Мила Рудик и тайна шестого адепта
Шрифт:
— У тебя было видение? — спросил Ромка, когда они уединились в комнате Милы и Белки. — Только что?
— Угу, — кивнула Мила. — Человек в круге. Не знаешь, что бы это могло означать?
— Человек в круге? — озадаченно повторил Ромка и нахмурился. — Понятия не имею. Но из-за этого видения твой нос вполне мог превратиться в свиной пятачок. Расплющило бы его, короче говоря.
Мила, живо представив себе нарисованную Ромкой картину, коротко прыснула.
— Ничего смешного, — старательно удерживая строгое выражение на лице, упрекнул
— Такое случилось впервые, — пожала плечами Мила. — Раньше видения всегда накладывались только на неподвижные предметы.
Ромка подошел к ближайшему стулу и сел на него, как в седло, положив руки на спинку и опустив на них подбородок.
— Ну и? Опять бежать к Вирту? — унылым тоном спросил он и, кривляясь, добавил: — «Спаси! Помоги! Подскажи! Мы без тебя никак!»
Мила рассмеялась.
— Ничего не поделаешь, — сквозь смех сказала она. — Вирт знает намного больше, чем мы.
Ромка недовольно кашлянул.
— Оно-то верно, но…
Он посмотрел на Милу.
— А можешь поточнее — что за человек в круге и как он там стоял?
Мила на секунду задумалась, потом спрыгнула с кровати. Наплевав на смущение и на то, что выглядит по-дурацки, она поставила ноги на ширине плеч и раскинула руки в стороны, потом посмотрела на Ромку.
— Вот так. Человек в круге стоял вот так — как морская звезда.
Вместо того чтобы посмеяться над тем, как нелепо она выглядит в такой позе, Ромка вдруг вскочил со стула.
— Погоди, это же… — Он вдруг сорвался с места и рванул к двери, на ходу крикнув: — Жди здесь!
С этими словами Лапшин вылетел из комнаты, оставив Милу удивленно таращиться ему вслед.
Вернулся он через пятнадцать минут, когда Мила уже намеревалась отправиться на его поиски. Оказалось, что все это время Ромка был в читальном зале, откуда принес книгу «Оккультные знаки и символы». Раскрыв ее почти в самом начале, он сунул Миле под нос.
— Смотри.
На странице слева озадаченная Мила увидела пентаграмму. Помимо обычной пятиконечной звезды в круге был изображен человек. Его голова, кисти рук и ступни ног в точности совпадали с острыми концами пяти лучей. В такой же позе стоял человек из ее видения.
— Угадай, как называется эта пентаграмма, — довольным тоном предложил ей Ромка и, не дожидаясь ее ответа, сообщил: — Символ микрокосма. Как тебе?
Глаза Милы невольно расширились.
— Так же называлась раньше башня Бафомета, которую мы сегодня видели, — вспомнила она. — До того как башню зачаровали, а на двери появилось изображение козлиной морды, у нее было другое название — башня Микрокосма.
Ромка в ответ оживленно покивал. Кажется, он был немало доволен тем, что сумел разгадать ее видение самостоятельно, не прибегая к помощи Вирта.
— Между прочим, могла и сама догадаться, — заметил он. — Мы учили это на алхимии.
Мила нахмурилась.
— Правда? Не помню. — Она была раздосадована тем, что ей опять не хватает каких-то знаний или умений, правда, в этом случае у нее были личные
Мила тотчас вздрогнула. Она вдруг поняла, что произнесла сейчас те же самые слова, которые часто повторял Многолик. Это заставило ее задуматься. Нелюбовь к алхимии у Милы возникла из-за ее неприязненных отношений с Амальгамой. Два года обучения у профессора Мендель превратились для нее в череду испытаний, среди которых плохие оценки казались лишь мелкой неприятностью. Мила впервые задалась вопросом — почему же Игнатий Ворант, который в свои студенческие годы был гораздо более одаренным студентом, чем она, так ненавидел алхимию, что сохранил эту ненависть даже став взрослым человеком?
— Ты была права, — сказал Ромка, отвлекая Милу от ее мыслей. — Если даже твои видения указывают на эту башню, то нам однозначно нужно там побывать.
Мила хмыкнула, соглашаясь.
— А вот теперь действительно нужно идти к Вирту, — заметила она. — Надеюсь, он знает, как нам попасть в башню, на входе в которую лежат Отваживающие чары, а внутри вообще творится какая-то чертовщина.
— Что значит, ты с нами не пойдешь?
Ромка озадаченно моргал, глядя на Вирта. Только что тот заявил, что ночную вылазку в Думгрот им придется совершить без него.
Проникнуть в башню Бафомета ночью было идеей Милы. Она решила, что только так у них будет достаточно времени, чтобы все разведать, и, кроме сторожа, в это время суток им никто не сможет помешать.
— Хм-м-м, — с нескрываемым сарказмом протянул Лапшин, — а ведь обещал, что будешь помогать во всех поисках, связанных с дневником Тераса.
— И у меня нет намерения нарушать обещание, — как ни в чем не бывало ответил Вирт. — Но тайно посещать Думгрот в ночное время — это не то приключение, которое я могу себе позволить.
— А не ты ли говорил, что эльфы склонны к авантюрам? — с насмешкой спросил Ромка.
Вирт склонил голову набок, несколько секунд смотрел на Ромку, потом изобразил на лице вежливую улыбку и сказал:
— Тебе просто еще незнакомо понятие modus in rebus, [1] господин умник.
Ромка закатил глаза.
— И что же означает это твое «modus in rebus»?
Вирт одарил Лапшина еще одной улыбкой, которая показалась Миле опасной. Интуиция ее не обманула.
1
Мера вещей, или «всему есть мера» (лат.).
— Тебе не помешает немного подучить латынь, господин умник, — не скрывая иронии, сказал Ромке Вирт. — Ты ведь не хочешь, чтобы тебя переименовали в господина невежду?
Глядя, как Ромка сверлит Вирта раздраженным взглядом, Мила тяжело вздохнула.
— Может, вы оба перестанете играть в игру «Господин Язвительность»? — устало произнесла она. — Наблюдать за этим очень утомительно.
Повернув голову, Вирт несколько секунд молча глядел на нее, потом, словно соглашаясь, кашлянул.