Милан
Шрифт:
Но что делать теперь? Что с ней? Если лежит в больнице, значит, случилось что-то серьёзное! Блин… А если у неё перелом позвоночника и она теперь недвижимый инвалид? Люда в панике попробовала пошевелить руками, потом ногами, и всё получилось! Она не была недвижима!
— Урааа! — хотела крикнуть Люда, но, естественно, из горла вырвался какой-то не то хрип, не то стон, похожий на «ряяяя». Но и его хватило, чтобы на Люду обратили внимание.
— Смотрите! Она пришла в себя! — негромко сказал женский голос, и Люда почувствовала, как к её руке кто-то прикоснулся. — Арина! Ты слышишь меня?
Естественно, Люда не была какой-то там Ариной, поэтому на вопрос не ответила, попытавшись сказать, что она не Арина, но всё же признак жизни дать попыталась: —
Открыв глаза окончательно, Люда убедилась, что она действительно в больнице и лежит на белоснежной кровати под идеально белоснежным одеялом в идеально белоснежной комнате. К правой руке прикреплена капельница, а из носа торчат тонкие прозрачные трубки. Точно! Она в реанимации! С левой стороны находились какие-то суперсовременные медицинские приборы с множеством электронных табло, показывавших непонятные, изменяющиеся цифры. Один из приборов издавал тот самый писк, разбудивший её. Людмила сообразила, что пищавший прибор показывал её давление и пульс, которые в виде светящихся цифр горели на табло. 120–70 и пульс 60. Нормально! Странно, что на приборе все буквы латинские. Но так как Люда в реанимации никогда не была, посчитала, что так и должно быть. Может быть, их в Латвийской или Эстонской ССР сделали?
— Как себя чувствуешь??
Рядом стояла девушка в коротком розовом медицинском халате, из-под которого было видно её длинные стройные ноги в босоножках. Ногти на пальцах накрашены розовым лаком в тон платья. Девушка с удивлением смотрела на неё из-под длинных чёрных ресниц, завивающихся кверху. Люда никогда не видела таких ресниц! Как у Мальвины!
На груди девушки с правой стороны был приколот небольшой пластиковый прямоугольник, на котором написано «Яна Ковалёва, медицинская сестра». Медицинская сетра в розовом халате? Как такое может быть??? Все врачи и медсестры, кого видела Люда, всегда ходили в белых халатах и высоких белых колпаках, а эта… Эта девушка была в легкой розовой шапочке, из-под которой завивались волосы, крашеные в какой-то непонятный бежевый цвет с отдельными белыми прядями. Что за фигня??? Люда видела бабок, красящих волосы хной в рыжий цвет, но больше никаких красок для волос в магазинах не продавалось! Девушка была очень странной, как и обстановка в целом, и Люда ощутила лёгкое беспокойство.
— Где я? — с подозрением спросила она. — Что случилось?
— Тише, тише! Тебе нельзя говорить! — с тревогой сказала девушка. — Ты в Москве, в клинике имени Бурденко. Хорошо, что ты пришла в себя. Сейчас я вызову доктора.
Девушка вышла в коридор, а Людмила от удивления чуть не потеряла сознание снова. Она в Москве! Вот в чём дело! Разгадка всех этих странностей оказалась проста. Её перевезли в Москву, и она сейчас в какой-то очень важной больнице. Даже в институте! Значит, её падение было очень сложным, если её из Екатинска отвезли в Москву. Это, конечно, странно, но не невозможно. Людмила читала в «Комсомольской правде», что в сложных случаях больных могут на самолёте санитарной авиации перевозить из города в город, и даже в Москву. Так что ничего странного! Ведь в Москве, как известно, всё самое лучшее, да и вообще они, москвичи, как с другой планеты. Этим и объяснялся странный облик девушки-медсестры. Если в больнице Екатинска девушку выгнали бы с работы за такой странный наряд, в Москве он, наверное, считался нормой, да ещё в таком крутом институте!
Люда чуть шевельнулась под одеялом, боясь задеть трубки, и тут же ощутила нечто странное. Ей показалось, что её тело не полностью заполняет привычный объём. Это было очень странное чувство. Такое ощущение, что её стало сильно меньше. Словно под одеялом лежит ребёнок. Следовало проверить, что всё это значит. Уже хотела откинуть одеяло, как дверь в палату открылась, и вошёл доктор в сопровождении медсестры.
Но доктор… Разве это доктор? Он был совсем молод! Лет тридцать, не больше, однако при этом на халате у него была прикреплена табличка с надписью «Вадим Николаевич Гуляев, КНМ, заведующий
Здесь сторониться бы никак не получилось, и Людмила смирилась, только подозрительно поглядывала на доктора из-под частокола густых длинных ресниц. Какие ещё ресницы???
— Арина пришла в себя! Ну что ж, случилось так, как я и предполагал, — сказал доктор, трогая сухой тёплой ладонью её лоб, а потом проведя ей по руке. — Обратите внимание, Яночка, у девочки кожа чистая, упругая и нормального цвета. Обмен веществ работает как полагается. Давление и пульс хорошие. Подачу кислорода можно отключить. Пусть организм сам берёт своё.
— А капельницы? — спросила Яночка, внимательно смотревшая на доктора и записывавшая всё, что он говорит, в блокнот.
— Капельницы сохраняются, — непреклонно ответил доктор. — Раз в сутки тиоктовая кислота 5 миллиграммов на пол-литра физраствора в середине дня. И начнём ставить уколы. Нейромультивит ноль два миллиграмма утром, до обеда. Сейчас можете капельницу снять, так же как и отключить подачу кислорода. Пусть девочка приходит в себя. Ариша, ты меня слышишь? Посмотри на меня.
Люда посмотрела на доктора, который нагнулся к ней и посветил сначала в один глаз, потом в другой каким-то крошечным блестящим фонариком. Естественно, она зажмурилась! Но, похоже, доктора такой результат удовлетворил.
— С ней всё хорошо, — заявил он. — Ни сотрясения мозга, ни черепно-мозговой травмы нет. Результаты МРТ головного мозга отрицательные: ни излияний, ни гематом в коре головного мозга нет. Что ж… Это хорошо. Будем прослеживать динамику. Ариша, как ты оцениваешь своё состояние?
Доктор и медсестра выжидающе смотрели на Людмилу, а она не знала, что сказать. Какая ещё Ариша? Неужели её с кем-то путают? Может, соврать им, что всё хорошо? С одной стороны, врать нехорошо. Этому учили и мама, и папа, и бабушка, и директор школы, и пионервожатая Леночка. С другой стороны, тут всё как-то непонятно… Людмила решила, что, пожалуй, стоит пока подыгрывать этим непонятным людям. Там видно будет, что делать дальше!
— Я ещё не пробовала вставать, — медленно сказала Люда. — Но так вроде бы нормальное.
— Хорошо, — согласился доктор. — Через полчаса, как окончательно придёшь в себя, нажмёшь кнопочку, она рядом с пальчиком, подойдёт Яна, и ты попробуешь с её помощью встать. Сейчас мы оставим тебя, отдыхай и попробуй не засыпать.
Медсестра отсоединила Люду от капельницы, наложив на прокол вату, воняющую спиртом, и замотав сверху каким-то странным липучим бинтом зелёного цвета. Следом убрала трубки из носа. Потом доктор и медсестра вышли из палаты, и Люда осталась в одиночестве. Всё вокруг было странно! Абсолютно всё! Все мелочи складывались в очень странную картину, и это необходимо сразу же выяснить!
Люда осторожно села на кровати, откинув одеяло, и тут же свалилась обратно, подавив чудовищный вопль руками, закрывшими рот. Это слишком! Это очень даже слишком, чёрт возьми! Что за параша??? Она находилась не в своём теле! Люда смотрела на тоненькое изящное тело, лежащее перед ней. Тонкие стройные ноги, невесомая талия, худощавые руки. Руки… Чтооо этооо??? На них накрашенные ногти длиной чуть не три сантиметра! Люда подняла кисть к лицу и с удивлением посмотрела на них. Как с такими копытцами вообще можно жить? Они же цепляются за всё абсолютно! Да ещё и с какими-то камушками! И эти ресницы!!! Они слишком большие! Люда попыталась ухватить их пальцами, но ничего не получилось — длинным ногтем чуть не выткнула себе глаз. Что с ней сделали? Это что за уродство???