Милан
Шрифт:
Сделав свои дела, Людмила робко выглянула из туалета в коридор и молнией метнулась к палате. И тут же, после этого спонтанного спринта, заметила удивительную вещь — её движения стали более быстрыми и какими-то… Более лёгкими и растянутыми что ли, чем раньше… А ну-ка, ну-ка… Зайдя в палату, Люда попробовала поднять ногу в шпагат, и это получилось с невиданной лёгкостью. Причём шпагат получился идеальным! Не может быть! Люда не могла прийти в себя от удивления. Она стала исполнять самые различные элементы, проверяла самые различные позиции, и все они исполнялись безукоризненно, красиво и без особых усилий. Сомнений нет —
Поражённая этим вновь открывшимся фактом, Люда бухнулась на мягкую кровать и взяла в руки устройство в розовом чехле. Повертев его в руке и так и сяк, попыталась включить, но не смогла. Обезьяна с гранатой! Раздосадованная, бросила смартфон на кровать и замерла в недовольной позе, скрестив босые ноги, сложив руки на груди и недовольно нахмурив красивые брови. Фигня какая-то!
Время медленно близилось к вечеру, и Людмила решила прогуляться по больнице и посмотреть что тут есть. Потому что абсолютно нечего делать! Будь она в обычной больнице, взяла бы с собой альбом для рисования и карандаши. Или интересную книгу. Тут же нет ничего!
Не успела выйти, как навстречу попалась женщина, которая привозила ей обед. Женщина и в этот раз что-то везла в тележке.
— Арина, я тебе ужин привезла! — улыбаясь, сказала она. — Капустная слойка с рыбой и какао.
Люда хотела было отказаться от еды, но потом подумала, что до утра и до завтрака ещё далеко, поэтому, пожалуй что, от ужина отказываться не следует.
— Спасибо! Положите в тарелочку и поставьте на столик, я потом поужинаю, — улыбнулась Людмила, решив отложить ужин на потом, на более позднее время.
Только женщина, разносившая еду, ушла, как дверь открылась, и появилась ещё одна незнакомая женщина. Она была очень красива и ухожена. Сколько ей? Лет 30, не больше. Среднего роста, очень стройная, одета в широкие светлые штаны и белую рубаху в синюю клетку. Рубаха расстёгнута, отчего её длинный острый ворот лежит на плечах женщины, а из выреза видно краешек груди. Рукава закатаны по локоть и на запястьях видно разноцветные браслеты. На шее женщины несколько медальонов и большой золотой крест. «Крест??? — с большим удивлением подумала Людмила. — Он же запрещён. Ещё смеяться все будут».
На ногах женщины босоножки на толстой сплошной подошве, но они почему-то накрыты какими-то синими мешками, похожими на галоши. Женщина смотрит с до боли знакомым прищуром на красивых голубых глазах. И… В её глазах, определённо любовь! Неужели это её мать? Вернее… Здешняя мать…
Женщина, к большому удивлению Людмилы, появилась очень и очень странно! Сначала открыла дверь и просунула внутрь палаты голову, потом подмигнула Людмиле, и тут же запрыгнула внутрь. Потом исполнила какой-то танец, похожий на танец папуасов, бросила большую белую сумку с длинным ремнём, которая висела на плече, на пол и широко расставила руки, вытянув губы уточкой, словно для поцелуя.
— Милая, родная! Ты живая! Иди я тебя поцелую! — женщина, придуриваясь, мелкими шагами подбежала к Людмиле, в недоумении
— Всё хорошо… Но я немного не в себе… Пожалуйста, не надо меня мять, — смущённо пробормотала Люда, стараясь отдалиться от женщины, но это оказалось совершенно невозможно, и пришлось, скрепя душу, покориться. Если эта женщина действительно её мать, то она выглядела очень и очень модно и необычно. Но… Стоп! Её мать не может быть такой молодой! Если этой Арине лет 15–16, то матери определённо должно быть около тридцати пяти, ну ладно… Пусть около тридцати трёх. Но женщина выглядела совсем молодо. Наверное, хорошая косметика. А может, здесь научились омолаживать кожу? Или люди сами по себе выглядят молодо?
— Рассказывай, золото, как ты! — женщина наконец-то отпустила её. — Я спросила у врача, он сказал, скоро тебя выпишут. Ты совершенно здорова.
— Неплохо всё… — осторожно ответила Люда. — Я только память потеряла. Не помню даже вас.
— Память — дело наживное! У меня её тоже нет! — женщина небрежно махнула рукой и достала из кармана длинную пачку сигарет и начала вытаскивать одну.
— Тут, наверное, нельзя курить, — осторожно предупредила Люда.
— А… Точно! Пардон! — спохватилась женщина. — Я тебе покушать принесла из твоего любимого японского ресторана. У тебя холодильник тут есть?
— Вроде бы вот там, в углу стоит, — осторожно ответила Люда, гадая, что такое японский ресторан. Японский? Да ладно! Она наверное, шутит!
— А… Неважно. Что не съешь сейчас, выброси завтра, — махнула рукой женщина. — Ладно, дорогая, мне пора, а то пробки будут страшные, и я домой к ночи приеду. Кстати, вот твой крестик. Надень его, пожалуйста, при мне.
Женщина протянула Люде золотую цепочку с золотым крестом весьма приличного размера и веса. Но зачем его одевать??? Она же пионерка и не верит во всякие бабкины сказки! Однако пришлось опять подчиниться. Крест вызывал очень необычные ощущения, потому что за свои 14 лет она не носила ничего подобного! Была маленькая серебряная цепочка с кулончиком, которую дарила мама, и всё.
— Ну всё, пока-пока, милая! — женщина поцеловала Люду и почти бегом вышла из палаты, помахав в двери рукой. — Я приду завтра! Люблю тебя! А… Забыла… Там в пакете зубная щётка и паста. Кстати, малышка, вот твоя карточка, вдруг тебе понадобятся деньги!
Женщина подбежала к Люде, сунула ей в руку золотистую пластиковую карточку и теперь уже окончательно покинула палату, на прощание послав воздушный поцелуй и оставив очень удивлённую Людмилу в одиночестве.
Люда посмотрела на карточку.На ней было написано: «Sberbank Visa Gold Arina Stolnikowa 10/32». И ещё стоял какой-то долгий номер.
Стольникова? Она что, теперь Стольникова? Этого не может быть!..
Глава 5
Сплошные вопросы
Фамилия «Стольникова» была знакома, потому что ей знаком Максим Стольников! Её одноклассник! Он был милый, хороший, но… Они были друзьями, не более того, хотя Макс не оставлял попыток затеять более близкие отношения.
И вот сейчас она Стольникова. Носит его фамилию. Как это возможно? Она в теле дочери Макса? Или может, его внучки? Какой сейчас вообще год?