Миланский тур на двоих

Калинина Дарья Александровна

– Ой, не успеем! Ой, вернется и добьет!

Однако Оленька открыла им дверь целая и невредимая, если не считать внушительной шишки на затылке. Но шишка была не видна под густыми волосами. А тошнота и головокружение уже почти прошли.

– Так что можно считать, я отделалась легким испугом.

– Ничего себе! Ударь этот человек тебя чуть сильней, ты бы тут не рассуждала!

– Но ведь все обошлось!

– Не будь такой самоуверенной. Раз этот человек отважился напасть на тебя один раз, он может повторить

свою попытку.

– Но зачем? – удивилась Оленька.

– Кто его знает! Он же преступник!

– Мне странно другое, – вздохнула Оленька. – Откуда у этого типа взялись ключи от квартиры Альбины?

– Да. Действительно интересно.

– Думала я, думала, и знаете, что я надумала?

– Что?

– Это были собственные ключи моей свекрови!

– Как это?

– У свекрови имелось два комплекта ключей, – принялась объяснять Оленька. – Одним пользовалась она сама. А второй отдала Тимуру. Конечно, без ведома матери он к ней домой никогда не приходил. Но ключи все равно лежали у нас дома. Так, на всякий случай.

– Понятно.

– И когда мы нашли тело Альбины, то Тимур открывал дверь нашими ключами.

– Да.

– А ключей Альбины мы у нее в квартире так и не нашли.

– Не нашли или не искали?

– Мы с Тимуром не искали. Но менты точно искали. А когда не нашли, то спросили, как мы с Тимуром попали в квартиру.

– И ты думаешь, что комплект ключей Альбины оказался у ее убийцы?

– Да.

– Но... Но тогда получается, что на тебя напал... убийца твоей свекрови!

– А я вам о чем говорю! Или он, или его сообщник! Да! И вот еще что!

– Что?

– Перед тем как это все случилось, я тоже видела бородатого таджика! Ну, или узбека. Того самого, о котором рассказывала консьержка! Жуткий тип! Рожа злобная. Глазки маленькие, но тоже злобные! Честное слово, когда мы с ним на лестнице столкнулись, я чуть не умерла со страху. А консьержка внизу сейчас сидит?

– Нет. Ее нету. Каморка пустая и закрыта на замок.

– Вот! Понимаете? Этот урод наверняка напугал консьержку. Она уехала в больницу с очередным приступом. А преступник беспрепятственно проник в квартиру Альбины! Вошел следом за мной и...

– А почему ты думаешь, что следом за тобой? Может быть, он уже сидел тут, когда ты примчалась.

– Я тут ходила и никого не видела.

– Квартира большая. Ты могла его и не заметить.

– Ну... Может быть, и так. Печати на дверях были сорваны. Но все равно, этот бородатый урод как-то связан с преступником!

– А вдруг это он и есть?

– Кто?

– Ну, бородатый урод и есть убийца?

– Не пойдет, – возразила Оленька. – Мы уже говорили, Альбина не открыла бы такому подозрительному типу свою дверь. Да еще ночью! Да еще когда находилась дома одна.

– А вдруг они были знакомы?

– У Альбины такого рода знакомств не водилось.

– В этой жизни –

да, – многозначительно произнесла Кира. – А вот в прошлой?

– Какой прошлой?

– В той, какая у нее была до того, как она и Тимур переехали на шоссе Революции.

– Исключено! – возразила Оленька. – Этому уроду, хотя он и страшный, и отвратительный, все равно ему не больше тридцати пяти. Он совсем не старик. Он не мог знать Альбину в те времена, когда она еще не жила на шоссе Революции. Его просто тогда не было на свете.

– М-да, – тяжело вздохнула Кира. – Выходит, их все-таки двое! Один бородатый то ли таджик, то ли узбек. А второй – высокий и седовласый.

– Негусто у нас с приметами.

– Почему же? Колоритная парочка.

– Да. При условии, что они ходят вместе. А что-то мне подсказывает, что если даже между этими двумя и существует связь, то они ее тщательно скрывают.

Девушки судили и рядили по-всякому, пока Кира не вспомнила:

– Да! Оленька! А что это был за конверт?

– Что?

– Ну, ты по телефону сказала, что нашла ценный конверт со снеговиком.

– А-а-а... Да! Но не конверт там был ценный, а само письмо! Знаете, что там было? Это писала свекровь самой Альбины! Бабушка Тимура! По отцу!

– Значит, у Тимура все же был отец?

– А как же! Он у него и в метрике записан.

– Ну, знаешь, иногда в метрике от балды какое-нибудь имя пишут. Чтобы лишних вопросов к ребенку не возникало. Конечно, не просто так, а за определенную мзду.

– Впервые о таком слышу, – отрезала Оленька. – И мой Тимур не какой-нибудь там незаконнорожденный! У него имелся и отец, и мать. Только...

Тут она запнулась, явно колеблясь и не зная, говорить недавно открывшуюся ей позорную тайну или лучше утаить?

– Оленька, случилось убийство, – вкрадчиво напомнила ей Кира, верно поняв колебания Оленьки. – Если ты узнала что-то ужасное из прошлого Альбины, немедленно расскажи. А то как бы следующей жертвой не стала ты сама или твой Тимур.

Оля глубоко вздохнула и сказала:

– Да в общем-то ничего такого особенного. Тимур никогда и не знал этого человека. И как это может ему повредить? Да никак!

– Оленька, что за тайну ты узнала? Не тяни!

– Ну, хорошо! Скажу вам, скажу...

И набрав в легкие воздуха, Оленька выпалила:

– Просто отец Тимура сидел.

– Сидел? В смысле сидел? В тюрьме?

– Да. В тюрьме. Попал туда еще до рождения Тимура. И свекровь упрекала Альбину в жестокости.

– А ты можешь вспомнить дословно, что она ей говорила?

– Ну... Постараюсь. Свекровь писала Альбине: «О каких еще деньгах ты смеешь меня спрашивать, если по твоей вине мой сын оказался за решеткой? Сама ты сбежала из нашей семьи. Это из-за твоей жестокости и черствости мой бедный мальчик был вынужден терпеть ужасные лишения!»