Милашка
Шрифт:
— Все сняли? — спросил Влад, устроившись за столом.
Стоявшие вокруг операторы закивали.
— Отправьте запись в Мей. Подготовьте сюжет для местного телевидения. Надо информировать население о переменах. Связь с Меем!
Подскочивший связист поставил на стол рацию. Влад включил ее и надел наушники. Сдвинул ползунок на переключателе.
— На связи Влад Хома. Пригласите к рации председателя Высшего Совета.
Ждал он недолго и вскоре говорил в микрофон:
— Дому председатель! Докладывает Влад Хома. Мы захватили столицу Курума. Только что ее президент подписала акт о капитуляции. Видеозапись вам вышлют. Поздравляю вас, дому! Это окончательная победа.
— Да, — сказал он
Он отключил связь и снял наушники. Затем выругался.
— Что случилось? — спросила Клейя.
— Меня назначили комендантом Курума. Главой оккупационной власти.
— Поздравляю, домин!
— И ты туда же! — вздохнул Влад. — И зачем я влез в это? Ведь можно было промолчать…
Эпилог 1
Ольга поет самозабвенно — ей нравится. Голос у дочки звонкий и сильный. Она заявила нам, что будет певицей. Сайя выпала в осадок — у нее на дочку другие планы. Я только посмеялся. Пусть сначала школу окончит. Десять лет учиться, а она в первый класс пошла.
Буквы разные писать Тонким пёрышком в тетрадь Учат в школе, учат в школе, Учат в школе. Вычитать и умножать, Малышей не обижать Учат в школе, учат в школе, Учат в школе…Забавные они, первоклашки. В новых комбинезончиках, в косичках девочек — ленты. Мордашки серьезные и от того смешные. По местной традиции учебный год открывает концерт школьников. Приходят учителя, родители с детьми, представители местного совета. Ольга пожелала спеть для гостей. Папа сочинил, верней, вспомнил песенку из своего детства.
Книжки добрые любить И воспитанными быть Учат в школе, учат в школе, Учат в школе…Зал аплодирует. Оленька кланяется и отходит к группе первоклашек. Выглядит она довольной.
— Хочу в школу! — хнычет Ваня. Он сидит рядом.
— Пойдешь! — говорю я. — Через два года.
— Сейчас хочу!
— Тихо! — шикает Сайя.
Ваня обиженно умолкает. Вот ведь неугомонный! Вчера помогал Ольге собираться. Все учебники пересмотрел, некоторые читал. Он это умеет, как и Ольга. Способные у нас детки. Это старшие. Младший хлопает глазками у Сайи на коленях. Решает: нравится ли ему здесь? Если нет, начнет возмущаться, но пока молчит…
В Куруме я пробыл два года. Сайя навещала меня. В один из приездов привезла Оленьку. В первый день я не спускал ее с рук — все не мог налюбоваться. Ойя, так зовут ее здесь, мирно спала, не обращая внимания на отца. Когда подросла, стала узнавать. Хватала меня за нос, лезла пальцами в рот. Егоза. Ваня другой — спокойный и рассудительный мужичок. Весь в папу. По документам он Вай, но я называю Ваней. Это мой сын, так что нечего ему «вайкать».
В
— Эти машины уничтожат любые бронеходы, — сказал я. — Причем, быстро и безопасно для нас. Зачем стране устаревшее оружие? У броневика бензиновый мотор, и на нем смогут воевать мужчины.
Военные возмутились: а бронеходчицы? Их тысячи. Никаких мужчин! С одних машин пересадим на другие. Спор свернул в сторону, и о бронеходах забыли. Их продавали всем. Когда спрос упал, показали соседям броневики. Как они обиделись! Им впарили хлам! Я только плечами пожал: никто не заставлял. Зачем брали? Если мозгов нет, кто вам доктор? Они пошипели и притихли. Пытались, правда, вести переговоры о броневиках, но здесь вышел облом. Пусть сами делают. Если выйдет, начнем клепать танки. Мы их разработали и испытали, только в производство не запустили. Зачем тратить деньги, если нужды нет? Сахья — сильное государство, у него лучшая армия на континенте. Только укуси! Зубы обломаем. А деньги мы потратим на другое, проблем хватает.
Не сразу, но мы завоевали доверие курумцев. Они ждали, что их будут грабить, заставят работать за похлебку. Оказалось, не так. Мы отстранили от власти виновников войны. Их судили. Приговор: пожизненное заключение. На других спустили прессу. Журналисты — такой народ. Им дай денег, скажи: «Фас!», остальное они сделают. Олигархи и милитаристы побежали из страны. Брошенные предприятия переходили к государству. На многих сменилось руководство. От новых директоров требовали обеспечить загрузку мощностей, соблюдать правила труда и выплачивать зарплату. Большинство справилось.
Через год провели выборы. Сначала в органы местной власти, затем — в национальный парламент. Победу одержали сторонники союза с Сахья. Я передал им рычаги власти, оговорив право отменять решения. Воспользоваться не пришлось, никто не взбрыкнул. Потом провели выборы президента. Мне предложили стать кандидатом. Я сильно удивился. Как гражданин одного государства может претендовать на должность главы другого? Ответили: ерунда! Гражданство дадут, нужный закон примут. Едва отбился.
Президентом избрали Ника из местных. Он работал у меня. Умный, с деловой хваткой, отлично себя зарекомендовал. По телевизору показывали, как Ник сопровождает меня в поездках, мы вместе решаем проблемы. Агитаторы убеждали народ, что он моя креатура. Это было не так, но им верили. Ник победил в первом туре. Я передал ему власть и уехал домой. На прощание мне всунули орден. Отбиться не удалось, Ник сказал: люди не поймут.
А Сахья, спросите вы? Где ее выгода от победы? Не волнуйтесь. Часть средств олигархов ушла нам, как и лучшие заводы. Перевозить их стали, поменяли собственника. Персонал от этого выиграл. Людям стали платить больше, ввели социальный пакет. В Сахья это обычное дело, в Куруме стало новинкой. Работать у нас стало престижным. Решили вопрос с продовольствием. До войны этим рынком владели олигархи. Они ограничивали производство — держали цены. Устранение посредников снизило их. Фермеры получили сбыт, при этом платили им больше. Дефицит продуктов исчез, в Сахья отменили карточки.