Милая душа
Шрифт:
“Я ничего не слышу”, - призналась она. “Моя мама тоже не могла.”
Я вспомнил, как Лекси сказала, что ее мама умерла, и я ответил: “Моя мама тоже была полностью глухой”.
Выражение лица Клары расслабилось, затем оно сменилось грустью. “Моя мама умерла”, - подписала она. “В прошлом году. От рака.”
Глубокая боль поселилась в моей груди, потому что я понял, через что она проходит. Я протянул руку и схватил ее
Глаза Клары заблестели.
– У тебя есть папа?”
Я покачал головой. “Мы были вдвоем. Когда она умерла, - я протянул руки и быстро расписался: ”Меня поместили в интернат для престарелых”. Клара втянула в себя воздух, и я спросила: “Утебя есть папа?”
Она кивнула головой. “Мой отчим. Он милый, но на самом деле не понимает меня. Он может слышать, и он может подавать знаки, и он любил мою маму всем сердцем. Но ... но он перевез нас из Калифорнии, когда мама умерла. Он устроился на новую работу и сказал, что ему нужно начать все сначала. Клара перестала подписывать, и я увидел, как в ее глазах промелькнула тоска. “Я пошел в новую школу, но так и не смог по-настоящему вписаться в нее.”
Я заметил, что у нее задрожали руки, и я понял. Я просто знал, что будет дальше. Я знал, потому что пережил это.
“Все в порядке", - одними губами произнес я, взяв Клару за руки. Она прочитала по моим губам и убрала руки. Я подался вперед, когда она выглянула в окно.
– В основном это были две девушки. Она откинула волосы с лица. “Я ходила в школу для глухих, так что это было не из-за отсутствия слуха. Ее брови поползли вниз. “Я не знаю, почему это было, я никогда не мог придумать причину, по которой они выделили меня, но я им не понравился почти с той минуты, как я приехал”. Мой желудок сжался от боли, от сочувствия.
Клара сморгнула слезы, но больше ничего не сказала. Я видел, что она погрузилась в воспоминания, в боль, с которой она все еще жила каждый день. Наклонившись вперед, я взял ее за руку, и мы оставались так некоторое время, вдвоем наблюдая, как река течет мимо дома.
В солярий вошла дама, нарушив наше молчание. Я подняла глаза и увидела, что она несет поднос. На подносе стояли два напитка и закуски. Она поставила его перед нами. Я благодарно улыбнулась, и мы снова остались одни. Я поймала пристальный взгляд Клары.
“Ты в порядке?” Я показал жестом, опуская руки только для того, чтобы поставить перед ней ее бокал.
“Ты первый человек, с которым я смог поговорить с тех пор, как попал сюда. Я должен все записать, но мне не нравится. Слова, которые я слышу в ответ, причиняют мне слишком сильную боль.”
Я прогнала комок из горла и показала: “Что ж, теперь
Клара улыбнулась мне и спросила: “Ты собираешься часто бывать здесь?”
– Ты хочешь, чтобы я был таким?
Она кивнула головой, на ее щеках появился румянец. “Было бы здорово иметь кого-то, с кем можно подписать контракт.” Она сделала глубокий вдох. “Я… Я скучал по этому.
Я сглотнула.
– Тогда я буду здесь почти каждый день. Мы можем подписать.
Клара кивнула и сделала глоток сока. Она больше ничего не сказала, пока шло время. Но и я тоже. Я услышала голос Лекси еще до того, как она вошла в комнату, и, обернувшись, увидела, как она появляется в дверях с неуверенной улыбкой на лице. “Ты готов идти, милый?” - спросила она.
Я кивнул головой и положил руку на плечо Клары. Клара повернулась ко мне, и я показал жестом: “Мне пора идти. Но я вернусь завтра.”
Клара кивнула.
Я поднялась на ноги, готовясь двигаться, когда остановилась и показала: “Я знаю, что ты чувствуешь, Клара. Я понимаю, каково это. Каково это - быть объектом ненависти. Получать боль от других без причины.” Я похлопал себя рукой по груди и снова показал жестом. “Я понимаю. Ты можешь поговорить со мной.
Глаза Клары наполнились слезами, и она опустила голову, но я уловил ее мягкий кивок. Положив руку ей на плечо, я жестом показал: “До свидания,” - и направился к Лекси, которая проводила меня к припаркованной машине.
Когда мы вошли внутрь, я не мог выбросить Клару из головы. Я не мог выкинуть из головы, насколько одинокой она, должно быть, себя чувствует. Я не мог избавиться от глубокой печали в ее взгляде, и я не мог избавиться от страха, от безнадежности в ее словах.
– Ты в порядке, милая? Спросила Лекси. Я сморгнула с глаз пелену, осознав, что мы уже на дороге, едем домой.
Я кивнул головой, затем сказал: “Ей было так грустно, Лекси. Она ... ей было так больно”. Я прижал руку к животу. “Мне было больно видеть, как ей больно”.
Лекси вздохнула.
– Милый?
Я поднял взгляд на Лекси.
– Да?
– Она такая же, как ты.
Мое сердце бешено заколотилось, оно забилось слишком быстро.
– Что ты имеешь в виду?
“Когда я смотрю на тебя, в твоих глазах такая же печаль, как у Клары. Кажется, ты носишь в себе ту же боль, что и она.
Слова Лекси пронзили меня, как кинжалы. Потерянное выражение лица Клары заполнило мой разум. Я был таким? Я спросил себя. Я подумал о нерешительности Клары, когда она говорила, о темноте, которая нависла над ней, как дождевая туча. И я знала, что в глубине души я была такой же, как она.
Я поерзал на своем сиденье, от осознания этого мне стало не по себе.
– Как, - я прочистил запершившее горло, - как она пыталась покончить с собой?
Лекси напряглась.
– Откуда ты знаешь, что она пыталась покончить с собой?