Милая обманщица
Шрифт:
— Что-то он мне не очень нравится, — с опозданием ответила она на вопрос Рори. — И его гарем, кажется, тоже от него не в восторге.
— Им выбирать не приходится.
Ей стало жаль олених. Рори указал на них и объяснил, что это «глаза» стада — те, кто всегда первыми замечают опасность или чужака. Надо же, и при этом им приходится покорно стоять рядом и не сметь даже вмешаться в борьбу, от которой зависит их дальнейшая судьба.
— Я так рада, что я не олениха, — искренне призналась девушка.
— Я тоже, — прошептал Рори.
И вдруг их разговор потерял
«О, как я люблю его, как сильно я люблю его, как ужасно, ужасно люблю…»
Где-то у нее над головой Рори произнес:
— Сюзанна, давай попробуем сделать немыслимое. Давай поговорим откровенно.
Сюзанна… ее словно окатили ушатом ледяной воды. Зато вернулся рассудок. Видимо, ему казалось, что остался еще, хотя очень маленький, шанс на то, что их отношения с Сюзанной можно возродить. И он продолжал надеяться до последнего. Не зря обозвал ее месяц назад язвой и червоточиной. Словно перед ним расходились две дороги: одна, полная света, солнца и покоя, — с Дженни и другая — вечно в предгрозовых тучах, готовых в любой момент обернуться бурей.
Она похолодела от отчаяния. Я не даю ему жить, я отнимаю у него будущее…
— Сюзанна, ты обманщица. — Голос Рори был по-прежнему весел и легок. — Ты меня любишь.
Хейди закрыла глаза, прижавшись лбом к его твидовому пиджаку. Ты подставила свое плечо под колесо, сказала матушка Мария, и теперь придется стоять до конца. Но что делать, если для Рори единственная надежда наладить жизнь состоит в том, чтобы она, Хейди, отсюда уехала?
Отчаяние придало храбрости. Антония и Дженни словно перестали для нее существовать. Значение имел только Рори. Ради него, ради него одного Хейди должна уехать. Ясное, хотя и тяжелое решение. Даже если это значило, что она покидает Дженни в беде, — что поделать. И вновь, с ледяной ясностью, Хейди осознала, что не имеет права так поступать. Она должна помочь! Должен быть другой выход!..
— Ну что ты спрятала голову? Не хочешь посмотреть, кто победил? — весело спросил Рори.
И правда, она только сейчас поняла, что рев оленей прекратился. Безрогий олень ускакал, а королевский гордо топтался вокруг своих новых олених. Когда Хейди посмотрела в их сторону, он гордо задрал голову, всхрапнул и увел их за собой.
— Молодец, красавец. Не давать спуску безрогим!
Хейди собралась с духом и решилась:
— Спасибо, что привел меня сюда. Мне ужасно понравилось. — Как это глупо прозвучало, с неприязнью подумала девушка. Но все же продолжила: — А насчет того, что здесь произошло, прошу меня извинить. Видимо, нам не следует оставаться долго наедине. Ночь, темнота, лунный свет, все такое… Я не могу к тебе вернуться, Рори, прости. К тому же ты прав — я действительно все время думаю о Поле. Извини, если тяжело такое слышать, но это правда. — Лицо его побледнело и сразу осунулось, блеск в глазах померк. —
В отличие от комолого оленя, Рори не оказал ни малейшего сопротивления.
— Если бы и не знал, то сейчас бы понял, — произнес он безжизненным голосом. — А раз уж я сам попросил тебя говорить начистоту, жаловаться мне в общем-то не на что. Думаю, нам пора возвращаться. Мы увидели все, что можно было увидеть.
Все время, пока они шли домой, эти слова холодным эхом отдавались в ее ушах. Рори лишь однажды прервал молчание:
— Не думаю, что тебе долго придется терпеть мои приставания и вообще Гленгласс. Сегодня вечером звонили из больницы. В состоянии твоей матери произошли изменения.
— И ты мне ничего не сказал! — Она уставилась на него сердито.
— Ну вот, теперь говорю. А что толку трепать об этом раньше — за несколько часов ничего не изменится. — Голос его продолжал оставаться ледяным, но уже не таким враждебным. — Скажи, если соберешься ехать. Я дам тебе машину.
Глава 10
Ей казалось, ложиться спать смысла нет. Утро почти наступило, и Хейди знала, что переживания не дадут ей уснуть. Но все-таки ночной поход был утомительным, и в конце концов усталость взяла свое.
Хейди проснулась и увидела, что комната залита солнечным светом, а над ней стоит мрачный Рори, прямо у изголовья ее постели, полностью одетый.
— Вставай, Сью. Опять из больницы звонили.
— Надо ехать? — Она резко села на постели.
— Да, как можно скорее. Антония пришла в сознание.
И все это после нескольких недель! Сообщение резануло Хейди, как лезвие кинжала. Теперь уже некогда думать о себе и своих переживаниях.
— Ты сказал об этом Дженни?
Она в удивлении смотрела, как он покачал головой:
— Нет. Я решил…
— Надо сказать. Я сама скажу…
В конце концов, это ее обязанность. Рори благодарно улыбнулся. Какое у него чувствительное сердце, мельком подумала Хейди. Остальное он может сделать и глазом не моргнув, а тут теряется.
— С одной стороны, это хорошо, а с другой — плохо, — произнес он. — Я имею в виду — для Дженни. Боюсь, здесь кое-что происходило, пока ты спала.
— Что именно? — Как ни странно, теперь она совершенно естественно чувствовала себя в роли Сюзанны Десмонд. Ей не было ни странно, ни неловко оттого, что Рори находится в ее спальне, будто он и вправду ее супруг. — Подай, пожалуйста, халат, — попросила она.
Рори взял халат со стула и бросил ей.
— Видно, дело серьезное. — Мужчина мрачно усмехнулся. — Впрочем, рано или поздно это должно было случиться. По-моему, она собирает вещи.
— Она? Собирает? Что? Собирает вещи?
А с другой стороны, что в этом особенного? Любовь на всем белом свете действует одинаково — порывисто, бездумно, с обидами по малейшему поводу. И сам Рори за завтраком всегда был такой же взрывной. А Дженни бывала такой круглые сутки. Господи боже, как они продержатся ближайшие два-три года?