Милая Шарлотта
Шрифт:
– Значит, я правильно сделал, что написал то письмо не сам, а поручил этому малому - Бернару?
– снова рассмеялся де Тресси.
– А то вы, чего доброго, не пришли бы вовсе.
Шарлотта покачала головой, больше злясь на себя, чем на де Тресси - за то, что придумала себе, будто ей написал Шарль. Она устало спросила:
– Что вам нужно от меня, сударь? И как вы узнали, что я здесь?
Шарлотта догадывалась, что де Тресси снова попытается настоять на том, чтобы она рассказала герцогине о ее муже. Но теперь уж точно об этом и речи не могло
Де Тресси присел на скамейку подле пруда и закинул ногу на ногу, давая понять, что разговор будет долгим. Он улыбнулся внезапно:
– Вы просто умница, Шарлотта, что наплели всем, будто едете в Седан - даже я не сразу разгадал ваш маневр. Но я не сомневался, что как только ваш муж оставит вас одну, вы пожелаете встретиться с Жизель и рассказать ей правду.
Де Тресси пока что не обманывал ожиданий Шарлотты, так что она чувствовала, что контролирует его, и сказала надменно.
– Я приехала сюда не для того, чтобы расстраивать брак де Монтевилей. Да будет вам известно, что я вовсе бы здесь не появилась, останься мой муж в Париже.
– Тогда получается, что он очень вовремя уехал, не так ли?
– рассмеялся герцог.
У Шарлотты в этот момент возникла догадка, а потом она потрясенно спросила:
– Уж не хотите ли вы сказать, что командировка барона - это ваших рук дело? Вы негодяй, сударь…
– Вы мне это уже говорили, Шарлотта, - поморщился де Тресси.
– Простите, я не хотел вас разлучать с вашим дражайшим супругом, но вы же шагу сделать не можете без его разрешения - куда это годится? И, потом, как там говорят философы: настоящее чувство разлука только раздувает, подобно ветру, - и снова рассмеялся.
– Ваш барон скоро вернется, не сомневайтесь. Скажите лучше, вы уже видели ее?
– Кого?
– злясь, но не в силах ничего поделать, спросила Шарлотта.
– Вашу подружку - виконтессу де Сент-Поль. Она покинула Двор на следующий день после отъезда де Монтевилей, взяла с собой только горничную и минимум одежды. Говорю вам, он прячет ее где-то в замке, должно быть, в одной из башен, туда по десять лет никто не заглядывает…
– Здесь нет никого постороннего! Герцог не посмеет прятать любовницу в доме жены. Где вы остановились?
– В Седане, - заявил тот как что-то само собой разумеющееся.
– Представился вашим другом - вы же не против?
– Вы с ума сошли?
– Шарлотта уже чуть не плакала.
– А если кто-нибудь узнает об этом и неверно истолкует? Как же я устала от вас…
И мимо герцога побрела к выходу из сада - пусть только попробует ее остановить.
– Шарлотта!
– крикнул он ей вслед, как ни в чем не бывало: - все, что узнаете, передавайте через этого малого, Бернара, я хорошо заплатил ему.
– Идите к черту!
– выругалась Шарлотта впервые в жизни и тут же услышала в ответ смех герцога.
Она торопилась вернуться в свои комнаты, злилась и отчаянно сжимала кулачки, потому что была недовольна собой. Как же это ужасно, когда не можешь ничего контролировать
Ну почему она не может просто взять и уехать, оставив их всех с носом?! Вот Жоржетта бы наверняка так и поступила, не позволила бы помыкать собой.
Шарлотта чувствовала, что нужно уехать - завтра же, чтобы если не другим, то хоть себе доказать, что сама является хозяйкой своей жизни. Она даже наказала Грете разбудить ее завтра, едва рассветет, но ложилась в постель в слезах и в полной уверенности, что наутро бунтарские мысли пройдут, и она вновь предоставит всему идти своим чередом.
Невыносимо было осознавать это!
Однако, проснувшись еще до того, как к ней зашла горничная, на свежую голову Шарлотта еще больше уверилась, что ей надобно уезжать, бежать из этого места!
Так она и поступила. Грета помогла ей одеться, вещей Шарлотта с собой вовсе не брала. Ах, да, ведь Разбойница ранена и должна оставаться в покое, пока не поправится. Ну, ничего, будет вполне справедливо, если Шарлотта одолжит лошадь в герцогской конюшне, а уже из Парижа напишет герцогине и извинится за внезапный отъезд. Шарлотта надеялась, что Жизель ее поймет.
Что касается Шарля, то, возможно, она и правда что-то чувствовала к нему, но эти чувства не имеют никакого будущего, потому надобно выбросить все из головы как можно скорее…
Шарлотта не закончила свою мысль, потому что как раз в этот момент она подошла к дверям конюшни, чтобы выбрать себе лошадь, и, едва нырнула в теплое, пропахшее сеном и лошадьми помещение, как увидела мсье де Руана собственной персоной.
– Что вы здесь делаете?
– опешив, спросила она.
Впрочем, вопрос был риторическим: Шарль запрягал своего коня и явно собирался в дорогу.
– Я решил уехать, Шарлотта. Думаю, так будет лучше, - сухо ответил он.
– Да нет же, - волнуясь, возразила та, - это я должна уехать! И вовсе не вы этому причина - не надейтесь.
– Я и не надеюсь.
Он упрямо продолжал крепить седло, а Шарлотта чувствовала себя в глупейшем положении. Он как будто раздобыл приспособление, которое читает ее мысли, и делал все, чтобы появиться на ее пути!
– Вы как будто назло мне все делаете!
– чувствуя, как подступают слезы, произнесла Шарлотта.
– Позвольте мне уехать, прошу, а вы оставайтесь…
Это сыграло роль. Шарль оставил коня, и эта суровость во взгляде, изводящая Шарлотту, вдруг отступила: он посмотрел на нее с нежностью, почти как раньше. Обойдя коня, Шарль приблизился к ней и собирался что-то сказать - но в этот момент оба затихли, потому что с улицы донесся развязанный женский смех. В то же мгновение двери конюшни распахнулась, и ввалились, абсолютно недвусмысленно обнимаясь, Ирен и герцог де Монтевиль.
– Тише, Ирен, я вас умоляю!
– приглушенно смеялся в ответ герцог.
– Обещайте, что немедленно возьмете вашу лошадь и уедете. Вам и приезжать-то вчера было не нужно.