Милая Шарлотта
Шрифт:
Топот копыт откуда-то из леса сразу насторожил Шарля. А спустя мгновение напомнил и том, что выезжали они сегодня из замка с намерением поохотиться на оленя, которого рано утром Филипп велел загнать. Сперва охота шла неплохо, но олень оказался не промах: дал такого деру, что друзья загнали коней в мыло, оставили загонщиков далеко позади и едва вовсе не заблудились. Ну, а потом, Шарль залюбовался красотами края, рассудив, что олень все равно никуда не денется. Вот, кажется, и встретились…
– Тише!
– Шарль взмахнул рукой.
–
– Да… - прислушался тот.
– Через лес явно кто-то мчится. Готов спорить, что это наш жвачный парнокопытный друг. Шарль, вы наступайте отсюда, а я обойду справа… Мы должны его взять!
Шарль, предвкушая азарт, повел коня шагом, предельно тихо прилаживая к луку стрелу.
Топот копыт стал еще отчетливей - кажется, олень несся прямо на них, ничего не подозревая. Шарль, остановив коня в тени большой ели, мог уже разглядеть его рыжую шерсть. Он до предела натянул тетиву и немигающим взглядом смотрел на грудь животного, подпуская его ближе. Еще немного… Но тут его как будто кто-то одернул: Шарль, резко опустив лук, продолжал всматриваться в мчащегося оленя, с каждым мгновением все больше и больше убеждаясь, что никакой это не олень, а лошадь гнедой масти.
– Шарлотта?… - пораженно произнес он, скорее почувствовав, чем разглядев, что всадницей является именно она. И тут же, спохватившись, крикнул, как мог громче: - Филипп! Не стреляйте!
Однако Шарль не успел еще договорить, когда стрела со свистом рассекла воздух где-то впереди. Тут же раздался короткий женский вскрик и душераздирающее ржание лошади.
В тот же миг Шарль, пришпорил Диего и, не замечая ни веток, рвущих одежду, ни еловых иголок, царапающих лицо, бросился вперед. Воображение рисовало ужасные кровавые сцены, а сам Шарль мог только молиться, что Филипп попал в коня, а не в девушку.
Это действительно была Шарлотта. Сидя на мокрой от росы траве, она держала на коленях голову еще живой лошади и отчаянно рыдала. Первым побуждением Шарля было достать кинжал и прекратить страдания животного, но тут он заметил, что лошадь изо всех сил пытается подняться, да и ранена лишь в бедро - хотя кровь шла обильно.
Не теряя времени, Шарль приблизился и начал скоро отстегивать поводья кобылицы.
– Это вы?!
– вскрикнула, едва увидев его, Шарлотта.
– Оставьте в покое мою лошадь!… Довольно и того, что вы стреляли в нее - так дайте хоть умереть спокойно!
– Это не я, Шарлотта, я клянусь вам… - ответил Шарль. Используя поводья как жгут, он стал перетягивать ногу животного выше раны. Все ж таки походная жизнь его чему-то научила.
– И, если все сделать правильно, то ваша лошадь не умрет - рана не так опасна.
Словно в подтверждение, кобылица, заливаясь мучительным ржанием, сделала еще одну попытку встать - на этот раз удачную. Сильно хромая на заднюю правую ногу, лошадь, однако, смогла устоять. Оставляя черные бороздки на гнедой морде, из ее глаз катились слезы.
Шарлотта тоже плакала, но теперь
– Спасибо вам, - сказала едва слышно.
В ответ Шарль даже не нашелся что сказать - настолько непривычно ему было слышать от Шарлотты слова благодарности. И, чувствуя ужасную неловкость, сдвинул вдруг брови и неожиданно для себя сурово спросил:
– Что вы вообще делаете в этом лесу?! Вы, что не слышали труб загонщиков? А если бы эта стрела попала в вас!
В этот момент, из зарослей леса появился Филипп, бледный и, похоже, только что осознавший, что едва не убил человека. Он бросился к Шарлотте и подал ей руку, так как она все еще сидела на земле:
– Боже мой… как вы здесь оказались? Вы не ушиблись, сударыня?
– Что вы, сударь, нет!
– видимо, не простив Шарлю его тона, разозлилась Шарлотта.
– Упасть с высоты своего роста на мерзлую землю было весьма забавно!
Оттолкнув руку Филиппа, она сама встала на ноги, и, заметно прихрамывая, подошла к лошади. А потом объяснила все же:
– Имение моего мужа - замок Седан - находится всего в двух часах езды отсюда. Я отдыхала там и решила навестить герцогиню де Монтевиль, помня, что она сейчас в Фонтенуа… Ах, если бы я только знала, что вы, сударь, здесь!
– в отчаянии заявила она Шарлю, - и что вы будете стрелять в мою лошадь…
– Шарлотта, повторяю, стрелял не я, - оправдывался Шарль.
Филипп, покорно наклонив голову, подтвердил:
– Да, сударыня, вынужден признать, что это была моя стрела… вы можете выбрать любую другую лошадь из моей конюшни, если вас это утешит.
Шарлотта внимательно посмотрела на него, но потом снова заговорила гневно:
– Право, это даже какое-то недоразумение, что в мою лошадь стреляли вы, а не мсье де Руан!
И, всхлипнув, прижалась щекой к морде своей кобылицы.
– Баронесса, - нерешительно предложил Филипп в полной тишине, - я очень надеюсь, что это досадное недоразумение не повлияло на ваше желание встретиться с герцогиней. Она была бы очень рада вам.
Шарлотта только погладила лошадь по голове и не сдвинулась с места.
– Вы можете взять моего коня, - поняв причину заминки, предложил Шарль.
– Правда, придется идти шагом, чтобы вести Разбойницу.
Шарлотта резко обернулась в его сторону и спросила дрогнувшим голосом:
– Вы помните, как ее зовут?
Разумеется, Шарль помнил. Помнил тот день, будто это было вчера - помнил каждое слово, каждый взгляд, каждый вздох и прикосновение. И только Бог свидетель тому, сколько раз он казнил себя, что то свидание, та конная прогулка так и осталась их единственной. И за слова, которые тысячу раз мог сказать - хоть в письме, хоть лично - но так и не сказал.
И, вероятно, не скажет уже никогда, потому что нынче в ее сердце только жгучая обида.
Шарль сделал вид, что не расслышал последнего вопроса: