Миледи и притворщик
Шрифт:
Девочка кинулась к Стиану, а он с улыбкой подхватил её на руки. Малышка тут же обняла его и залепетала по-сарпальски:
– Почему ты так долго не ехал? Я тебя жду-жду, а ты всё не идёшь.
– Извини. На работе задержался. Но я же всё равно приехал.
– А я для тебя столько рисунков нарисовала.
– Да?
– Всех зверей из зоосада.
– Правда? Всех, кого мы там видели на прошлой неделе?
– Все-всех-всех. И даже тигра.
– Покажешь мне?
– Да! – возликовала девочка.
И Стиан понёс её через зал к соседней комнате. А я не удержалась и не спеша последовала за ними.
Через приоткрытую дверь, куда зашёл Стиан, я увидела игровую комнату, где резвились девочки и мальчики разных возрастов. Что ж, раз на праздник съехалась вся семья Шелы, логично, что родители взяли с собой и детей.
Вот и сейчас, детишки поусидчивее строят замок из кубиков, непоседы носятся вокруг журнального столика и играют в салочки, дети постарше играют с таксами и учат их трюкам, а юная сарпалька слезла с рук Стиана, усадила его в кресло возле столика, где разбросаны карандаши, а потом взяла со стола альбом, залезла ему на колени и принялась обстоятельно показывать свои рисунки.
– Это Жанна, наша младшенькая, – неожиданно услышала я голос Мии, – Так любит брата, так к нему привязана.
– Да? – только и смогла сказать я.
– Эмеран, – неожиданно предложила она, – а давайте я покажу вам сад, пока не стемнело.
Сад? Какое неожиданное и странное предложение. Как будто меня хотят от чего-то отвлечь и поскорее вывести из дома. Если бы не жалостливый взгляд и надутые губки Мии, я бы подумала, что это ловушка. Но от такой по-детски искренней девушки трудно ждать подвоха. Хотя, может, в этом и кроется моя ошибка. Ну да ладно, будь что будет.
– Хорошо, идёмте. Заодно и с вами поиграю в викторину.
– Да? А какую?
– Какого это быть дочерью Шелы Крог.
– О, это очень увлекательное занятие.
И мы вышли с Мией в коридор, который привёл нас в зал, где к моему удивлению лежали, спали, чесали лапой за ухом или просто игриво грызли друг друга собаки самых разных размеров и пород. Так, кажется, помимо детей родственники Шелы не смогли оставить дома и своих питомцев. Для них здесь даже отдельная комната нашлась с выходом на террасу и в сад.
Туда мы с Мией и направились. По дороге к нам присоединился её рыжий пёс Ру, что огрызнулся на знакомого мне по контрабандистскому судну тромхаунда с обвисшими ушами и складками, а Гро только сонно встрепенулся, посмотрел на меня и снова завалился спать.
– Ру, это по-тромски рыжий? – спросила я Мию, когда мы покинули дом.
– Да. А Гро – серый. Это дядя Эспин их так назвал, когда забрал у тёти Тэйми и привёз нам со Стианом в подарок. В тот год умер наш старый пёс Зоркий, тот самый, с которым мама и папа дошли до оси мира. Зоркий был таким лапочкой, всё наше детство он был с нами рядом. Стиан говорит, он даже нянчил меня маленькую. Ползал рядом, когда я ещё не умела ходить, бегал рядом и закрывал боками острые углы, когда я начала вставать на ноги и бегать по дому. А ещё мы с ним спали в обнимку, и он терпел, когда я привязывала ему бантики на шею и цепляла заколки на шерсть. Славный был пёсик. Он нас всех любил, и мы его очень любили. Но он был уже старенький и однажды просто ушёл из сада в лес и больше оттуда не вернулся. Папа говорит, все северные собаки чувствуют, когда приходит их час, потому стараются уйти подальше от людей и в одиночестве принять свою смерть. Когда Зоркий ушёл и не вернулся, мне было очень грустно. В восемь лет тяжело принять смерть любимого существа, да ещё и члена нашей семьи. Поэтому, когда дядя Эспин узнал о нашем горе, он привёз с Медвежьего острова двух очаровашек – Ру и Гро. Гро он подарил Стиану, Ру – мне, а ещё наказал заботиться о них и любить. Оказалось, он их спас от верной смерти. Его жена тётя Тэйми занимается разведением ездовых собак, но на её родном острове почему-то считается, что раз щенок родился голубоглазым, то он вырастет ленивым и непригодным для работы. Поэтому она всегда от таких щенков избавлялась, чтобы не кормить лишние рты. Но дядя Эспин её суеверия не разделяет. Поэтому он забрал Ру и Гро и, когда ехал во Флесмер по делам, захватил их с собой. Вот так у нас со Стианом и появились наши любимцы. Но им уже двенадцать лет, а это для лаек почтенный возраст. Хоть мне уже давно и не восемь лет, а всё равно сердце сжимается, когда подумаю, что и Ру рано или поздно уйдёт из моей жизни.
Тут мы добрались до беседки и уселись на скамеечку, и Мия начала гладить своей верного пса, а тот с довольным видом щурился и строил умильную морду. Какой же
– Дядя Эспин – это, как я понимаю, тот самый Эспин Крог, племянник опекуна вашей мамы, который сопровождал её в походе к оси мира, но в пути заболел, и его выходила аборигенка по имени Тэйми, на которой он женился и с которой остался жить на Полуночных островах. Я правильно всё поняла?
– Да, – согласно кивнула Мия.
– Тогда удовлетворите моё любопытство, кем вашему супругу Альвису приходится Эспин Крог? Тоже дядей, только родным?
– Нет, всё намного сложнее. Альвис и дядя Эспин – единокровные братья.
Я на миг даже дар речи потеряла, потому как начала подсчитывать разницу в возрасте одного и другого и получилась настоящая пропасть.
– Это очень грустная история, – не дожидаясь моих расспросов, сказала Мия. – Дядя Эспин в молодые годы считался наследником торговой компании Крогов-Мелингов. Его отец Густав Крог готовил его к этой миссии. А потом был тот поход к оси мира, болезнь дяди Эспина, его женитьба на тёте Тэйми и решение остаться на Полуночных островах, чтобы открыть там своё дело, организовать новые предприятия, помочь местным жителям получить работу. Густав Крог его выбор не принял. Они с дядей Эспином страшно разругались, и Густав Крог лишил его наследства. И не просто лишил, а сказал, что теперь у него нет больше сына. Он отрёкся от него, вычеркнул из своей жизни. Вот только Густаву Крогу нужен был наследник, а кроме дяди Эспина других детей у него больше не было, к тому же он уже успел стать вдовцом. И тогда он решил жениться на молодой помощнице из своей конторы, чтобы она родила ему сына, из которого он обязательно воспитает правильного наследника, настолько правильного, что он не скажет отцу и слова поперёк, никогда не сделает ничего против его воли, даже помыслить не сможет о противлении и… и..
Тут её голос налился сталью и дрогнул. Зато я смогла продолжить то, что не смогла сказать Мия.
– И не подумает о том, чтобы иметь собственное мнение, быть собой, распоряжаться собственной жизнью, зато будет послушным инструментом в родительских руках.
– Верно. Вы очень точно поняли, что хотел Густав Крог от Альвиса.
– Он далеко не одинок в своих желаниях.
Я не собиралась развивать эту тему, и хорошо, что Ми это поняла. Она просто сказала:
– У Альвиса было тяжёлое детство. Отец во всём подавлял его, а мать не смела защищать. Она сама была морально слаба и надломлена браком с нелюбимым и престарелым мужем.
– Ну, она же сама согласилась стать женой состоятельного человека.
– Не сама. Изелин заставил пойти под венец её отец. Браком дочери он хотел поправить своё материальное положение. И поправил. А она… Сейчас, когда Густава Крога уже три года нет в живых, она понемногу снова становится собой. Даже иногда улыбается.
– А Альвис? Эта его сдержанность и даже мрачность, они ведь родом из детства, я права?
– Он сумел стать очень ответственным и никогда не огорчал отца.
Бедняга… Мне его и вправду жаль. Думаю, будь у Бланмартелей немыслимые капиталы, которые нужно наследовать, наша с Лорианом жизнь была бы иной. Нас бы с самого детства нещадно ломали и переделывали в бездушные машины, которые только и могут, что сохранять и приумножать семейный капитал. Какое счастье, что наш род давно обеднел.
– Как же вы, такие разные, поженились? – искренне не понимала я. – И давно? Вы такая юная. Не тяготитесь столь ранним браком?
– Ну что вы, – засияла она лучезарной улыбкой, – мы с Альвисом очень любим друг друга. И мы друг другу очень нужны. Папа всегда говорил, что меня нельзя оставлять без присмотра, а то понаделаю глупостей и попаду в беду. А с Альвисом я как за каменной стеной. Это из-за его гиперответственности. Порой она очень мешает ему расслабиться и ощутить вкус к жизни. Поэтому все яркие краски в его жизнь привношу я. Поездки в новые места, мероприятия или просто пикник за городом только для нас двоих – я всё готова организовать, лишь бы Альвис не забыл, что он человек, а не машина. Он, может, и скуп на выражение чувств и эмоций, но я-то знаю, что он ко мне испытывает. Пусть он не умеет красиво складывать слова, когда дело доходит до любовных признаний, но я вижу всё по его глазам. И они меня ещё никогда не обманывали.