Миледи и притворщик
Шрифт:
– Что? – еле выговорила я.
В голове взорвался фейерверк из бессвязных мыслей. Единственное, что я придумала ответить, было:
– Я – подданная Аконийского королевства, я не могу быть вашей добычей. Я человек, а не скотина.
– Ты ступила на мою тропу, и теперь ты моя.
Кажется, Леонар всё понял и без перевода. Он отпустил мою руку и одним махом ударил наглеца по лицу. Низкорослый предводитель повалился наземь, а Леонар уже отбивался от его не менее приземистых подручных. И тут блеснуло лезвие ножа. Молодой
– Если ты дёрнешься, то сам перережешь себе горло. Нашей вины в том не будет, а ты истечёшь кровью и умрёшь.
Рин Реншу старательно всё это перевёл, а Леонар замер в нерешительности, не зная, что делать дальше. И я тоже не знала. У меня будто почва ушла из-под ног, и страх парализовал волю. Я ведь не просто так стою в окружении бандитов. Не просто так оказалась в Жатжайских горах, вместо того чтобы ехать по железной дороге в столицу Чахучана.
– Рин, – в гнетущей тишине обратилась я к нему, – зачем ты заманил меня сюда? Это приказ генерала Зиана, да? Это ведь он запретил нам ехать в Мантанг и отправил в плавание по реке?
– Прости, госпожа Эмеран, – смиренно ответил он, подтвердив все мои подозрения, – но слуги видели тебя во дворце рядом с покоями госпожи Гилелы. Не надо было тебе там появляться.
– И в этом вся моя вина? – опешила я.
– Генералу неведомо, виновна ты или нет, – спокойно отвечал он, – знаешь ли ты то, чего не должна знать или нет. Если бы я нашёл в твоей каюте письмо от госпожи Гилелы или другую записку, я бы просто забрал её с собой и отдал генералу. Я бы попытался убедить его, что тебе ничего не известно, что ты просто посыльный и чужих писем читать не умеешь. Но я ничего не нашёл. Мне нечего показать генералу, нечем оправдать тебя.
– Но я и вправду ничего не знаю, Рин, – взмолилась я, поняв, что дела мои совсем плохи. – Я не делала ничего плохого, поверь.
– Генерал не поверит, – покачал он головой. – Если от госпожи Гилелы нет письма, значит, она передала тебе своё послание устно, и оно теперь здесь, – тут он постучал пальцем по виску, – в твой голове. А я не хочу, чтобы генерал Зиан приказал принести ему твою голову.
– Рин, прошу тебя, не надо…
– Лучше тебе остаться здесь, госпожа Эмеран. В Жатжайских горах никто не посмеет причинить вред живому существу. Здесь твоя голова останется цела. А потом, может, и генерал смягчится и забудет о тебе.
– А если я отдам тебе записку? – прибегла я к последнему аргументу.
Рин Реншу задумался и долго молчал, чтобы в итоге сказать:
– Если ты отдашь записку, генерал всё равно не поверит, что ты не умеешь читать на нашем языке. Ты для него шпионка, он сразу так решил, стоило тебе заговорить с ним по-сарпальски. Прости, госпожа Эмеран, но лучше тебе исчезнуть в этих горах навсегда.
– Рин, пожалуйста, – я принялась лихорадочно расстёгивать манжету и
– Нет, не отдавай мне ничего, я не хочу видеть чужие письма, не хочу знать чужие тайны. Моя голова мне тоже дорога.
Рин Реншу отвернулся и не сказал мне больше ни слова, только попросил молодого разбойника убрать нож от глотки Леонара и отпустить его. Тот и отпустил. А Леонар выдохнул, расправил плечи и обогнул Рина Реншу, чтобы подойти ко мне.
Главарь со шрамом уже пришёл в себя и поднялся на ноги, только свирепый взгляд и разбитый нос напоминали о недавней потасовке. Тиен Тан грозно двинулся навстречу Леонару, но тот лишь выставил вперёд ладонь и одним движением оттеснил его.
Он приблизился ко мне, взял за руку и крепко сжал:
– Эмеран, всё будет хорошо, я тебе обещаю, – проникновенно прошептал он, глядя мне в глаза.
Не в силах сдерживать эмоции я вцепилась в него и крепко обняла. Вот он, мой единственный защитник, последний, кто останется рядом и не даст в обиду. Мой заступник, он меня не бросит…
– Эмеран, – продолжал он шептать мне на ухо, – ты сильная духом, я знаю. Ты справишься с трудностями, ты выстоишь и не сломаешься. Нужно только немного потерпеть.
– Что? – не поняла я. – Ты к чему это говоришь?
– Я должен попасть обратно в Синтан. Нужно известить наше посольство о произошедшем. Они предпримут всё возможное, чтобы вытащить тебя отсюда.
Всё внутри оборвалось. Я оторопела от его слов, а Леонар отстранился и добавил, глядя мне в глаза:
– Пойми, если я не вернусь, никто не узнает, что с тобой случилось. Никто не поможет тебе. Я должен уйти.
– Нет, – твёрдо заявила я. – Ты не можешь так со мной поступить. Пожалуйста, останься.
– Эмеран, я хочу просто помочь тебе, – он ласково провёл руками по моим волосам и скользнул ладонями по щекам. – А ты сильная и независимая, я ведь знаю. У тебя такой сильный удар правой, даже мне пришлось тяжко. А этим коротышкам с тобой точно не совладать. Ты их без труда осадишь. К тому же ты всегда была такой самостоятельной, ты из любой ситуации найдёшь выход. Ты выстоишь и не сломаешься. Я верю в тебя.
А потом его руки опустились на мои плечи и потянули ремешок фотокамеры. Среднеформатной камеры с чёрно-белой плёнкой, на которую я снимала репортаж.
– Я должен сохранить твою работу, – увещевал он, – эти дикари не должны её уничтожить.
И он снял с моей шеи камеру. И в этот миг я потеряла всякие силы к сопротивлению. Я просто стояла как вкопанная и уже ничего не слышала, только сквозь пелену наворачивающихся слёз видела, как Леонар уходит, а двое бандитов пытаются вырвать из его рук камеру, но Рин Реншу что-то говорит им, и те отстают.
– Идём, женщина, – привёл меня в чувство тычок в спину. – Нужно успеть до заката вернуться в наше логово.