Миледи и притворщик
Шрифт:
В жёны? Так они воруют женщин не для развлечения, а чтобы создать семью? Подумать только, это самые странные разбойники на свете. До чего же их довёл демографический дисбаланс.
– Ты неправ, – набралась я смелости и выкрикнула с спину предводителю. – У наших народов не может быть здоровых детей. Ни у аконийцев от сарпалек, ни у сарпальцев от акониек.
Тиен Тан даже обернулся, чтобы спросить:
– Откуда тебе знать, женщина?
– Слышала на железнодорожной станции, – начала сочинять я. – У жены одного инженера был любовник-обходчик, молодой красивый сарпалец. Так она родила от него
Чем абсурдней ложь, тем легче в неё поверить – во всяком случае, я на это очень рассчитывала. Если даже губернатор Керо Кафу, образованные человек, поддерживает шовинистический предрассудок о несовместимости южан и северян, то и горные бродяги должны разделять его.
– Что, настоящие жабры? – переспросил лопоухий.
– Как у рыбы, – поддакнула я. – Вот потому тот мальчик долго на воздухе и не прожил, сразу умер.
Разбойники притихли. Хоть бы они поверили в мою белиберду и отказались от мысли сделать из меня инкубатор. Подумать только, а ведь неделю назад я с такой лёгкостью отвергла похожее предложение от графа Гардельского. Лучше бы согласилась. Тогда бы и здесь не оказалась. Как же поздно приходит понимание, что упущенного уже не вернуть…
– Если в матери не сгодится, так может хорошей хозяйкой в доме станет, – продолжили обсуждать меня бандиты.
– Не стану, – подала я голос. – Я ничего по хозяйству делать не умею.
– Как это, не умеешь? А что же ты ешь?
– Хожу в кафе и рестораны. То есть, – поправилась я, – в харчевнях питаюсь.
– А дом свой что, не прибираешь?
– Для этого есть горничная. То есть, служанка.
– А одежду стирать?
– Прачка за меня стирает.
– И в поле не работаешь? За скотиной не ухаживаешь?
– Этим крестьяне занимаются. А я блюда из их продуктов в харчевне покупаю.
– И откуда у тебя столько денег на харчевню и слуг?
– Я из знатного аконийского рода.
– Княжна, что ли?
– Именно, княжна я и есть. И если вы поможете мне вернуться обратно домой, то мой князь-отец заплатит вам за меня большой выкуп.
Надо использовать любой шанс, любую зацепку, лишь бы выторговать себе свободу. Стоит только объяснить мужчинам, что жена и мать из меня никудышная, они быстро потеряют ко мне интерес.
– Нет, – рассудил Тиен Тан, – твой князь-отец далеко, а весёлый квартал Бантая близко. Лучше мы тебя туда продадим. И деньги получим, и время от времени навещать тебя будем. Ну, что скажешь? Хочешь стать искусницей, или научишься быть хорошей женой?
Дура. Возомнила себя умной и хитрой. А тут есть люди похитрее меня.
– Лучше один, чем целый полк, – буркнула я себе под нос.
– Вот и правильно.
На этом дискуссия подошла к концу. Мы взбирались вверх по узкой тропе, и разбойники больше не тратили время на болтовню, а я корила себя за глупость. Только самонадеянная идиотка могла понадеяться, будто с ходу одурачит семерых бандитов. А я совсем не мастер словесности.
Дорожка повела нас вниз к покачивающемуся деревянному мостику через пропасть над горной речкой. Страшно было ступить на хлипкие, не внушающие доверия дощечки. Ещё страшнее было подумать, что конь Тиена Тана вместе с ним провалится вниз, а я
После скрипучего моста нас ждал крутой подъём по ещё одной горной тропе, но невероятно узкой, ужасно опасной. Лошади карабкались гуськом, люди держали их под уздцы и за хвосты, чтобы те не оступились и не соскользнули вниз. Бедные животные сопели и пыхтели, то и дело останавливались, не желая идти дальше, но их упорно тащили вперёд.
Мне и самой было неимоверно страшно. Со сдавленными руками по швам не очень удобно балансировать на узкой полоске земной тверди.
– Тиен Тан, развяжи меня, – попросила я.
– Ты буйная, тебе веры нет, – отрезал он, не отпуская ни аркан, ни поводья своего коня.
– Куда я отсюда сбегу? Впереди семь лошадей, позади ещё четыре. Если я буду падать, то даже руками не смогу зацепиться за выступ. Ты что, хочешь, чтобы я разбилась?
Не успел предводитель ответить мне, как впереди раздалось пронзительное ржание. Бывший конь Леонара оступился, и кусок скалы под его копытом полетел в обрыв вместе с несчастным животным. Я видела, как конь переворачивается в воздухе и падает спиной на каменистый выступ. Удар, могучее тело содрогается и безвольно заваливается на бок. Конь больше не шевелится, у него сломан хребет.
Интересно, жив ли он? А если жив, то, что чувствует? А если я сорвусь и полечу вниз, умру ли я сразу или буду лежать парализованная на холодных камнях, пока жизнь по капле не покинет меня?
Я не могла оторвать взгляд от ужасающей картины, представляя на месте коня себя. Только ощущение, что путы с груди и рук спали, заставило меня повернуть голову. Это Тиен Тан снял аркан и, глядя снизу-вверх, пригрозил мне:
– Попробуешь убежать, долго не проживёшь.
– Куда мне бежать с этой тропинки? – спросила я, не ожидая услышать ответ.
И мы продолжили наш путь. Вскоре горная тропа стала шире, и без всякой опаски мы взошли на зеленеющую вершину, с которой открывался изумительный вид на соседние скалы. Все долины, перевалы и ущелья как на ладони, просто дух захватывает от безграничного пространства. А солнце, прячущееся за усечённой горой, так интересно оттеняет скальный выступ перед поросшим редким лесом склоном…
Стоп, о чём я думаю? Как сделать красивый снимок приближающегося заката? Поздно подбирать удачный ракурс. Я теперь добыча, а не фотограф. У меня даже объективы украли. Удивительно, что "малютку" с цветной плёнкой не сняли с шеи.
– Идём, женщина, – приказным тоном обратился ко мне Тиен Тан и указал на покосившуюся хижину возле чахлого деревца.
– У меня есть имя. Эмеран.
– Это пусть твой новый муж решает, как ему тебя называть.
Развьюченные лошади уже бродили по жухлой травке и тыкались мордой в корыто с дождевой водой. Меня же предводитель завел в хижину, где другие разбойники, сидя на циновках вокруг низкого столика, делили мои монеты, деньги из карманов Рина Реншу и Леонара, и прочие мелочи. Резная шкатулка стояла в стороне, туго перевязанная куском ткани. Это Шэн рассказал подельникам о летучем кинжале, и теперь никто не хотел рисковать своими жизнями и проверят, вылетит ли ночью кинжал на охоту или нет.