Миледи и притворщик
Шрифт:
Сказавшись больной и апатичной, я попросила дежуривших в зале евнухов отпустить меня и позволить пойти во внутренний дворик при пустующих комнатах старших наложниц, чтобы там побыть одной в тишине и покое наедине со своим мыслями и внутренними терзаниями. Меня отпустили и даже не стали провожать до дальнего крыла. И это было именно тем, что я и хотела.
Оглядевшись по сторонам, вместо дворика я шмыгнула к фотолаборатории, где хранилась моя камера и объективы. После окончания съёмок помещение больше не охраняли стражи, и потому я беспрепятственно зашла внутрь, зажгла припасённую свечку и принялась собирать свои вещи.
Обвешанная оборудованием я потихоньку пробралась к лестнице и оставила свою ношу в потаённой каморке. Пусть лежит там, пока Стиан не спрячется в этой комнатушке. И пока я туда за ним не приду.
До наступления вечера я успела вернуться в зал и улучить момент перед ужином, когда все девушки и евнухи ушли в трапезную, чтобы достать из-за тахты сундучок с нажитыми непосильным трудом взятками в виде драгоценностей и также унести его под лестницу.
Когда настала пора вечернего построения, я даже не стала скрывать нахлынувшего волнения. Пусть девушки думают, что это страх перед очередной ночью с истязателем, а не мандраж перед предстоящим побегом.
– Как думаешь, – шептались между собой две новенькие наложницы, которых сатрап ещё ни разу не вызывал к себе, – она под утро вся в синяках явится или он её вовсе убьёт?
Я слушала их и радовалась, что утром буду избавлена от кудахтанья этих "доброжелательных" особ. Но вместе с тем меня грыз червячок сомнения – а что, если побег не удастся? Что со мной и Стианом будет тогда? Вряд ли что-то более ужасное, нежели уготовано нам сейчас, но всё же…
По коридору пронёсся звук гонга. Я вся напряглась в ожидании момента, когда послышатся шаги, чтобы выбежать навстречу евнухам и с театральными криками: "Нет, не буду, не хочу!" умчаться в сторону покоев старших наложниц. Когда шаги и вправду послышались, мои ноги будто увязли в полу. Было страшно. Но ещё страшнее было стоять на месте и пропустить единственный момент, что отделяет нас со Стианом от возможности снова стать свободными.
– Нет… не хочу… – пролепетала я и рванула в коридор, а там…
Мой боевой настрой вмиг испарился, когда я увидела идущего мне навстречу Сеюма и ещё двух евнухов. И больше никого рядом с ними.
Старший евнух вопросительно уставился на меня, а я, наверное, не менее обескуражено уставилась на него. Где Стиан? Почему он не пришёл?
– О, как ты вовремя, – сменив удивление на усмешку, сказал Сеюм, – повелитель хочет, чтобы ты явилась в его покои. Идём, я провожу тебя к нему.
Что происходит? Почему всё пошло не по плану? Стиан что, не собирается бежать, пока рядом с ним нет ни одного стража, только евнухи, которые должны будут погнаться за мной?
– Идём, – повторил Сеюм.
Всё, пути к отступлению отрезаны. Разве что я оттолкну низкорослых мужчин и припущу вперёд по коридору. Но какой теперь в этом
– Ты же не хочешь заставлять повелителя ждать тебя? – сказал Сеюм с какой-то непонятной мне интонацией, будто насмехался и подобно наложницам даже радовался моему незавидному положению.
Стиан не оставил мне выбора, и я пошла за Сеюмом в покои сатрапа. А там царил всё тот же разгром, который мы учинили ночью. Никто не собирался прилаживать драпировку к стенам – видимо слуги решили, что и этой ночью сатрап-искупитель будет терзать полюбившуюся ему наложницу, так что ремонт лучше отложить до того дня, когда он навсегда оставит покои и отправится на костёр.
– Оставить её здесь до утра, повелитель? – спросил Сеюм Стиана.
– Да. И не беспокой нас посреди ночи, – тут же ответил он. – Даже если услышишь что-то… странное.
– Как скажешь, мой повелитель, – снова ухмыльнулся Сеюм, пятясь к выходу.
Когда дверь закрылась, я подошла к ней, прислушалась, далеко ли отошли евнухи, но не прошло и пары мгновений, как по ту сторону послышались марширующие шаги стражей. Всё, теперь мы точно в западне, и шанс вырваться отсюда бездарно упущен.
– Почему ты не пришёл ко мне? – с досады бросила я Стиану. – Мы же договорились. Мы же…
– Тише, – предостерёг он, приложив палец к губам. – Подойди сюда.
И он направился к кровати, вернее к изголовью, за которым свисал разорванный лоскут драпировки. А потом он отодвинул ткань, и я увидела зазор в стене, что тянулся от пола до самого потолка.
– Даже не знаю, почему мы вчера не заметили его, – сказал Стиан.
– Что это?
– Тот самый тайный ход, который мы и искали.
Я подошла ближе и приложила палец к щели. А из неё отчётливо тянул ветерок.
– А теперь кричи, – сказал он.
– Что? – не поняла я.
– Ты же здесь самая лучшая актриса, да ещё и в логове монстра. Просто кричи, будто тебя режут на части.
Я так и не поняла, к чему эти ухищрения, но выполнила его просьбу. А Стиан тем временем запустил пальцы в выемки в стене, которые я вчера приняла за вентиляцию, и на что-то нажал. Я набрала в лёгкие воздуху и вскрикнула вновь, а каменная дверь в стене начала с грохотом отъезжать в сторону кровати. Перед нами разверзлась чёрная пустота, и Стиан сказал:
– Я нашёл его сегодня днём, когда вернулся из Зала Приёмов. Увидел щель, поискал спусковой механизм и вот – это наш путь на волю.
Я с опаской заглянула в тёмный коридор между стен, а потом отступила назад и спросила Стиана:
– Ты заходил туда?
– Еле успел пройтись туда и обратно, пока настырный визирь казны не нагрянул в покои. Этот проход ведёт в коридор, смежный с тем, где сейчас стоят стерегущие нас стражи. Если будем идти бесшумно, то до бани евнухов доберёмся за три минуты. Главное, чтобы никто не встретился нам на пути.
– Значит, – в нетерпении сказала я, – выдвигаемся в путь глубоко за полночь. Когда стражи уже начнут дремать на посту, а в бане точно никто не будет мыться.
– Согласен.
– Но перед тем, как пойти к бане, заглянем в ту самую коморку под лестницей, про которую я тебе говорила.
– Зачем? – с подозрением спросил меня Стиан.
– Я там кое-что припасла. Пригодится в дороге на Румелат.
– Ну, тогда и я кое-что припасу, – сказал он и принялся плести верёвку из полос драпировочной ткани.