Миллениум. Тетралогия.
Шрифт:
— «Персты дьявола»? И что же это за группа?
— Похоже, что-то оккультистское. Они собирались, чтобы вместе дурить и безобразничать.
— Не хватает еще, чтобы Саландер вдобавок оказалась сатанисткой! — сказал Бублански. — Все СМИ очумеют от радости.
— Сатанистская секта, состоящая из лесбиянок, — подсказал Фасте.
— Хассе, у тебя совершенно средневековый взгляд на женщин, — возмутилась Соня Мудиг. — Кстати, я слышала о «Перстах дьявола».
— Да что ты! — удивился Бублански.
— Это была женская рок-группа конца девяностых годов.
— Значит, сатанинская секта лесбиянок, играющих хард-рок, — сделал вывод Ханс Фасте.
— Ладно, хватит болтать чепуху! — оборвал их Бублански. — Хассе, вы с Куртом выясните, кто состоял в группе «Персты дьявола», и поговорите с ними. Есть у Саландер еще другие знакомые?
— Не много, за исключением ее прежнего опекуна Хольгера Пальмгрена. Но он лежит в больнице для хроников после удара и действительно очень болен. Если уж быть честным, то я не могу сказать, что обнаружил у нее круг знакомых. В общем, не нашли мы ни места, где живет Саландер, ни записной книжки с адресами, но близких знакомых у нее, по-видимому, нет совсем.
— Не может ведь человек бродить в человеческом обществе как привидение, не оставляя никаких следов! Что мы думаем о Микаэле Блумквисте?
— Мы не устанавливали за ним настоящей слежки, однако наведывались к нему на выходных, — сказал Фасте. — На тот случай, если вдруг там объявится Саландер. После работы он отправился домой, а в выходные, по всей видимости, не покидал квартиру.
— Мне трудно представить себе, чтобы он имел какое-то отношение к убийству, — сказала Соня Мудиг. — Все, что он говорил, получило подтверждение, и он может доказать свое алиби на тот вечер.
— Но он знаком с Саландер. Он связующее звено между нею и убитыми в Энскеде. Кроме того, мы имеем его показания о том, что двое мужчин совершили нападение на Саландер за две недели до убийства. Что нам об этом думать? — спросил Бублански.
— Кроме Блумквиста, нет ни одного свидетеля, который видел бы то нападение, если только оно действительно имело место, — сказал Фасте.
— Ты считаешь, что Блумквист все выдумал или соврал?
— Не знаю. Но вся эта история похожа на вымысел. Чтобы здоровый мужик не смог справиться с девчонкой, которая весит сорок килограмм!
— Зачем Блумквисту лгать?
— Возможно, чтобы отвлечь внимание от Саландер.
— Но все это не складывается в общую картину. Ведь Блумквист выдвигает версию, согласно которой пара в Энскеде была убита из-за книжки, написанной Дагом Свенссоном.
— Чушь! — бросил Фасте. — Это сделала Саландер. Зачем кому-то убивать ее опекуна, если он хочет заставить молчать Дага Свенссона? И кто это… полицейский, что ли?
— Если Блумквист открыто выступит со своей версией, у нас начнется свистопляска вокруг «полицейского следа», его начнут находить где угодно, — сказал Курт Свенссон.
Все закивали.
— О’кей, — произнесла Соня Мудиг. — Так почему же она застрелила Бьюрмана?
— И что означает татуировка? — добавил Бублански, показывая на фотографию живота
Вся группа погрузилась в молчание.
— Что говорят доктора? — спросил Боман.
— Татуировка сделана два-три года назад. Это устанавливают в связи с состоянием кровоснабжения кожи, — пояснила Соня Мудиг.
— Вероятно, можно предположить, что Бьюрман не сам себе это наколол.
— Тату-салонов, конечно, достаточно, но вряд ли любители татуировок часто делают себе подобные надписи.
Соня Мудиг подняла руку:
— Патологоанатом говорит, что татуировка выполнена ужасно, что, кстати, я и сама вижу невооруженным взглядом. Это значит, что к ней приложил руку полный дилетант. Игла проникала в кожу на разную глубину, и это очень крупная татуировка на очень чувствительном участке тела. В общем, это была, вероятно, очень болезненная процедура, которую можно приравнять к причинению тяжких телесных повреждений.
— А между тем Бьюрман не заявлял об этом в полицию, — сказал Фасте.
— Я бы тоже не побежал с заявлением в полицию, если бы на моем животе вытатуировали такую этикетку, — добавил Курт Свенссон.
— У меня есть кое-что еще в связи с этим, — снова заговорила Соня Мудиг. — Между прочим, это может служить подкреплением того, что говорит надпись, — что Бьюрман был свиньей и садистом.
Она раскрыла папку с отпечатанными фотографиями и передала ее по кругу.
— Я распечатала только один образчик. А выловила я это у Бьюрмана в одной из папок его жесткого диска. Это картинки, скаченные из Интернета. В компьютере у него таких шедевров еще около двух тысяч.
Фасте присвистнул и показал всем фотографию женщины, жестоко связанной в очень неудобной позе.
— Это скорее уж что-то во вкусе «Домино фэшн» или «Перстов дьявола», — прокомментировал он.
Бублански раздраженно отмахнулся и велел ему заткнуться.
— И как же это надо понимать? — спросил Боман.
— Возраст татуировки примерно два года, — сказал Бублански. — Именно тогда Бьюрман внезапно заболел. Ни патологоанатом, ни медицинская карточка Бьюрмана не отметили у него никаких серьезных болезней, кроме высокого давления. Так что можно предположить, что между этими событиями есть какая-то связь.
— Саландер в тот год изменилась, — напомнил Боман. — Она неожиданно бросила работу в «Милтон секьюрити» и уехала за границу.
— Должны ли мы и здесь предположить какую-то связь? Если надпись говорит правду, то Бьюрман кого-то изнасиловал. Само собой напрашивается мысль о Саландер. Во всяком случае, это был бы подходящий мотив для убийства.
— Однако можно объяснить это и по-другому, — возразил Ханс Фасте. — По-моему, возможен и такой сценарий: Саландер и китаянка занимаются своего рода эскортными услугами с садомазохистским оттенком. Может быть, Бьюрман один из тех сумасшедших, которые любят, чтобы их избивали девочки. Возможно, он оказался в зависимом положении от Саландер, а потом что-то там у них не заладилось.