Миллениум. Тетралогия.
Шрифт:
— Что сегодня за день? — спросила она.
— Понедельник.
Она задумалась.
— Я впервые услышала имя Рональда Нидермана в четверг на прошлой неделе. Я выследила его в Госсеберге. Не имею никакого представления о том, где он находится или куда может бежать. Могу предположить, что он постарается побыстрее оказаться в безопасном месте где-нибудь за границей.
— Почему вы думаете, что он намерен бежать за границу?
Лисбет немного подумала.
— Потому что, пока Нидерман рыл мне могилу, Залаченко сказал, что он привлек к себе слишком много внимания и что уже решено отправить Нидермана на некоторое
Так много Лисбет Саландер не говорила полицейскому с тех пор, как ей было двенадцать лет.
— Залаченко… он ведь ваш отец.
До этого они, стало быть, докопались. Вероятно, тут не обошлось без Чертова Калле Блумквиста.
— Тогда я должен довести до вашего сведения, что ваш отец подал в полицию заявление и обвиняет вас в попытке его убить. В настоящий момент прокурор решает вопрос о возбуждении уголовного дела. Зато на сегодня уже известно, что вы находитесь под арестом за причинение тяжкого вреда здоровью. Вы ударили Залаченко топором по голове.
Лисбет ничего не сказала. Все довольно долго молчали. Потом Соня Мудиг наклонилась вперед и тихо произнесла:
— Я только хочу сказать, что мы, в полиции, не слишком верим версии Залаченко. Поговорите серьезно со своим адвокатом, а мы можем вернуться к этому позже.
Эрландер кивнул, и полицейские встали.
— Спасибо за помощь насчет Нидермана, — сказал Эрландер.
Лисбет удивило, что представители закона вели себя корректно и почти дружелюбно. Реплика Сони Мудиг особенно ее заинтересовала. Тут явно присутствует какая-то задняя мысль, отметила она.
Глава
07
Понедельник, 11 апреля — вторник, 12 апреля
Без четверти шесть в понедельник вечером Микаэль Блумквист закрыл ноутбук и встал из-за кухонного стола. Надев куртку, он дошел пешком от своего дома на Бельмансгатан до офиса «Милтон секьюрити», располагавшегося возле Шлюза, поднялся на лифте на третий этаж, и его сразу провели в комнату для совещаний. Он пришел ровно в шесть и оказался последним.
— Здравствуйте, Драган, — сказал он, пожимая Арманскому руку. — Спасибо, что согласились устроить у себя эту неформальную встречу.
Микаэль огляделся по сторонам. Помимо него и Драгана Арманского в комнате собрались Анника Джаннини, Хольгер Пальмгрен и Малин Эрикссон. Со стороны «Милтон секьюрити» во встрече участвовал еще Сонни Боман, который по поручению Арманского с первого дня включился в расследование дела Саландер.
Для Хольгера Пальмгрена это был первый за два с лишним года выход в люди. Его врач, доктор А. Сиварнандан, не пришел в восторг от мысли, что придется выпустить Пальмгрена из реабилитационного пансионата в Эрсте, но тот настоял на своем. Ему обеспечили такси за счет города, и его сопровождала в этой поездке личный тренер Юханна Каролина Оскарссон, тридцати девяти лет, — зарплату ей выплачивал фонд, таинственным образом созданный для того, чтобы обеспечить Пальмгрену наилучшие условия для лечения и восстановления после инсульта. Теперь Каролина Оскарссон ожидала пациента за кофейным столиком в соседней комнате, читая взятую с собой книгу. Микаэль закрыл дверь.
— Для тех, кто не знает, это Малин Эрикссон, новый главный редактор «Миллениума». Я попросил ее участвовать в нашей встрече,
— Хорошо, — сказал Арманский. — Все в сборе. Я весь внимание.
Микаэль встал около доски Арманского и взял маркер. Потом огляделся по сторонам.
— Это, пожалуй, самое идиотское предприятие из всех, в которых мне доводилось участвовать, — сказал он. — Когда все закончится, я создам общественную организацию и назову ее «Рыцари дурацкого стола». Ее задачей будет ежегодно устраивать ужин, на котором мы станем ругать Лисбет Саландер. Вы все будете ее членами.
Микаэль сделал паузу, а потом продолжал, одновременно выписывая столбцы на доске:
— Реальная ситуация такова…
Он говорил чуть более тридцати минут, и последующая дискуссия продолжалась еще почти три часа.
Когда формально собрание закончилось, Эверт Гульберг уселся рядом с Фредриком Клинтоном. Они негромко побеседовали несколько минут, а потом Гульберг встал, и старые товарищи по оружию пожали друг другу руки.
Взяв такси, Гульберг поехал обратно в гостиницу, забрал вещи, расплатился и вечерним поездом отправился в Гётеборг. Он ехал первым классом и занимал отдельное купе. Когда центр Стокгольма остался позади, Гульберг достал шариковую ручку и блокнот с бумагой для писем, немного подумал и начал писать. Заполнив примерно половину листка, он передумал и вырвал его из блокнота.
Создание или экспертиза фальшивых документов в его служебные задачи никогда не входили, однако в данном случае дело облегчалось тем, что фальшивые письма он писал от своего собственного имени и в них лишь не содержалось ни слова правды.
К тому моменту, когда поезд проезжал Нючёпинг, Гульберг забраковал еще множество набросков, однако постепенно нужные тексты стали вырисовываться. К моменту прибытия в Гётеборг у него имелось двенадцать писем, которые его вполне удовлетворяли, причем он тщательно проследил за тем, чтобы на бумаге остались отчетливые отпечатки его пальцев.
На центральном вокзале Гётеборга ему удалось найти ксерокс и снять с писем копии. Затем он купил конверты и марки и опустил документы в ящик, почту из которого забирали в 21.00.
Взяв такси, Гульберг отправился в гостиницу «Сити-отель» на Лоренсбергсгатан — ту же самую, где несколькими днями раньше ночевал Микаэль Блумквист. Клинтон заранее забронировал ему номер, и Гульберг, сразу поднявшись туда, присел на кровать. Он смертельно устал и к тому же вспомнил, что за весь день съел только два куска хлеба. Но есть ему по-прежнему не хотелось. Он разделся, вытянулся в постели и почти сразу заснул.
Лисбет Саландер проснулась как от толчка. Ее потревожил какой-то звук — дверь в палату открывалась, и ей сразу стало ясно, что это не кто-нибудь из ночных сестер. Чуть приподняв веки, она увидела в дверном проеме силуэт человека на костылях. Залаченко стоял неподвижно, рассматривая ее в проникавшем из коридора свете.
Не шевелясь, Лисбет скосила глаза так, что ей стали видны часы — они показывали 03.10.
Она перевела взгляд на несколько миллиметров и увидела стоявший на краю прикроватной тумбочки стакан с водой. Присмотревшись к стакану, она прикинула расстояние — до него можно было дотянуться, не перемещая туловище.