Миллениум. Тетралогия.
Шрифт:
— Все готово?
Георг Нюстрём кивнул.
— Я только что встречался с братьями Николик, — отчитался он. — Это обойдется в пятьдесят тысяч.
— Деньги у нас есть, — сказал Клинтон.
Дьявол, если бы можно было снова стать молодым.
Он повернул голову и изучающим взглядом окинул по очереди Георга Нюстрёма и Юнаса Сандберга.
— Никаких угрызений совести? — поинтересовался он.
Оба замотали головами.
— Когда? — спросил Клинтон.
— В течение
Клинтон кивнул.
— У нас имеется потенциальная возможность провернуть все сегодня вечером, через два часа, — заметил Юнас Сандберг.
— Неужели?
— Ему недавно звонила Эрика Бергер. Они сегодня вечером ужинают в «Котелке Самира» — это ресторанчик поблизости от Бельмансгатан.
— Бергер… — медленно произнес Клинтон.
— Будем молить бога, чтобы она не… — начал Георг Нюстрём.
— Это было бы не так уж плохо, — перебил его Юнас Сандберг.
Клинтон с Нюстрёмом посмотрели на него.
— Мы пришли к выводу, что Блумквист представляет для нас наибольшую опасность и что он, по всей видимости, в следующем номере «Миллениума» что-то опубликует. Предотвратить публикацию мы не можем. Следовательно, мы должны подорвать к нему доверие. Если его убьют будто бы при разборках в преступном мире, а потом полиция обнаружит у него в квартире наркотики и деньги, следствие сделает определенные выводы. В любом случае они не кинутся первым делом искать заговоры, имеющие отношение к Службе государственной безопасности.
Клинтон кивнул.
— Эрика Бергер ведь состоит с Блумквистом в любовной связи, — многозначительно добавил Сандберг. — Она замужем и изменяет мужу. Если она тоже скоропостижно скончается, это вызовет еще множество других предположений.
Клинтон с Нюстрёмом обменялись взглядами. Сандберг обладал природным талантом создавать дымовые завесы и быстро прогрессировал. Но и у Клинтона, и у Нюстрёма возникло минутное сомнение. Уж слишком легко Сандберг подходил к решению вопроса о жизни и смерти людей. Ничего хорошего в этом не было. К такой чрезвычайной мере, как убийство, не следовало прибегать только потому, что представилась удобная возможность. Это не универсальное решение проблем, а мера, применяемая лишь при отсутствии других вариантов.
Клинтон покачал головой.
Collateral damage,
[60]
подумал он, внезапно ощутив отвращение ко всему предприятию.
Всю жизнь прослужив государству, мы теперь докатились до убийств из-за угла.
В случае с Залаченко это было необходимо. С Бьёрком… прискорбно, но Гульберг был прав — Бьёрк бы спасовал. С Блумквистом… вероятно, тоже необходимо. Но Эрика Бергер ведь просто невинный свидетель.
Он покосился на Юнаса Сандберга. Оставалось надеяться, что
— Что известно братьям Николик?
— Ничего. В смысле, о нас. С ними встречался только я, а я представлялся другим именем, и им меня не выследить. Они думают, что убийство как-то связано с траффикингом.
— Что произойдет с братьями Николик после убийства?
— Они незамедлительно покинут Швецию, — ответил Нюстрём. — Как и в случае с Бьёрком. Если полицейское расследование не даст результатов, они смогут через несколько недель потихоньку вернуться.
— А план?
— Сицилийская модель. Они просто подходят к Блумквисту, разряжают обойму и исчезают.
— Оружие?
— У них автоматическое оружие. Какого типа, я не знаю.
— Надеюсь, они не собираются замочить весь ресторан…
— Не волнуйтесь. Они хладнокровны и знают, что делают. Но если Бергер будет сидеть за одним столиком с Блумквистом…
Collateral damage.
— Послушайте, — сказал Клинтон. — Важно, чтобы Ваденшё не узнал о том, что мы имеем к этому отношение. Особенно если жертвой окажется еще и Эрика Бергер. Он уже и так напряжен до предела. Боюсь, что когда все закончится, нам придется отправить его на пенсию.
Нюстрём кивнул.
— Соответственно, получив известие об убийстве Блумквиста, мы должны разыграть спектакль. Мы созовем кризисное совещание и будем делать вид, что поражены развитием событий. Станем обсуждать, кто может за этим стоять, не говоря ни слова о наркотиках, пока их не обнаружит полиция.
С «Той, с ТВ-4» Микаэль Блумквист расстался около пяти часов. Всю вторую половину дня они посвятили рассмотрению неясных моментов материала, а потом у Микаэля взяли длинное интервью под запись.
Ему задали вопрос, на который он затруднился вразумительно ответить, и им пришлось несколько раз переписывать его реплику.
Как могло произойти, что сотрудники шведского государственного ведомства дошли до совершения убийств?
Микаэль долго раздумывал над этим вопросом еще до того, как «Та, с ТВ-4» его задала. «Секция», вероятно, рассматривала Залаченко как исключительную угрозу, но такой ответ его все же не удовлетворял. Ответ, который Микаэль в конце концов дал, тоже не казался ему исчерпывающим.
— Единственное разумное, на мой взгляд, объяснение заключается в том, что «Секция» с годами выродилась в некую секту, в полном смысле этого слова. Они превратились в своего рода Кнатби или пастора Джима Джонса, что-то в этом роде, и живут по собственным законам, в которых такие понятия, как «правильное» и «неправильное», утратили привычный смысл, а сами эти люди в результате, похоже, полностью оторвались от нормального общества.
— Это похоже на некое психическое заболевание?
— Такое описание, пожалуй, недалеко от истины.