Миллениум. Тетралогия.
Шрифт:
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросил он.
– Нет-нет, – ответила она, похоже, снова смутившись, и ее неуверенность нельзя было не найти очаровательной.
Про такую женщину не подумаешь, что она застенчива. Судя по внешности, она должна бы владеть всем миром.
– Ну, тогда приятного вечера, – сказал он и отвернулся, но она остановила его нервным покашливанием.
– Вы случайно не Микаэль Блумквист? – еще более неуверенно спросила женщина, глядя на булыжники мостовой.
– Да, это я, – ответил он с почтительной улыбкой.
Он
– Я только хотела сказать, что всегда восхищалась вами, – продолжила она, осторожно подняв голову и посмотрев на него в упор темными глазами.
– Мне очень приятно. Правда, я давно ничего путного не писал… Кто вы?
– Меня зовут Ребекка Свенссон, – сказала она. – Я теперь живу в Швейцарии.
– А сейчас приехали домой в гости?
– К сожалению, совсем ненадолго. Мне не хватает Швеции. Не хватает даже стокгольмского ноября.
– Тогда дело зашло далеко.
– Ха, да! Но ведь с ностальгией по дому так и бывает.
– Что вы имеете в виду?
– Что человеку не хватает даже плохого.
– Верно.
– Но знаете, как я от всего лечусь? Слежу за шведской журналистикой. Думаю, за последние годы я не пропустила ни единой статьи в «Миллениуме».
Тут Блумквист снова посмотрел на нее и обратил внимание, что все предметы ее одежды, от черных туфель на высоких каблуках до кашемировой шали в синюю клетку, дорогие и эксклюзивные.
Ребекка Свенссон мало походила на типичного читателя «Миллениума». Но почему надо относиться с предубеждением даже к живущим за границей богатым шведам?
– Вы там работаете? – спросил он.
– Я вдова.
– Понимаю.
– Иногда мне становится невыносимо скучно. Вы куда-то направлялись?
– Я собирался выпить бокальчик и поесть, – ответил он, сразу почувствовав, что недоволен собственной репликой – та прозвучала слишком пригласительно и была слишком ожидаемой. Но, по крайней мере, правдивой – он ведь действительно шел выпить и поесть.
– Можно я составлю вам компанию? – поинтересовалась Ребекка.
– Буду только рад, – произнес с сомнением Микаэль.
И тут женщина быстро коснулась его руки – вероятно, неумышленно, во всяком случае, ему хотелось в это верить. Она по-прежнему казалась застенчивой. Они медленно пошли вверх по «горбушке» Хурнсгатан, мимо целого ряда галерей.
– Как приятно пройтись здесь с вами, – сказала Ребекка.
– Получилось несколько неожиданно…
– Не совсем так, как я предполагала, проснувшись сегодня утром.
– А что вы предполагали?
– Что будет так же скучно, как обычно.
– Не знаю, веселая ли я сегодня компания. Я довольно сильно поглощен кое-каким материалом.
– Вы работаете слишком много?
– Можно и так сказать.
– Тогда вам просто необходим маленький перерыв, – сказала она, улыбнувшись обворожительной улыбкой, неожиданно полной желания или какого-то обещания
В это мгновение что-то в Ребекке показалось Микаэлю
– Мы раньше встречались? – спросил он.
– Не думаю. Если не считать того, что я, разумеется, тысячи раз видела вас на фотографиях и по телевизору.
– И вы никогда не жили в Стокгольме?
– Только в детстве, будучи совсем маленькой.
– А где вы тогда жили?
Ребекка неопределенно указала рукой вдаль по Хурнсгатан.
– Прекрасное было время, – сказала она. – О нас заботился отец. Я иногда об этом думаю. Мне его не хватает.
– Его уже нет в живых?
– Он умер слишком молодым.
– Я сожалею.
– Да, иногда мне его по-прежнему не хватает… Куда мы идем?
– Даже не знаю, – ответил Блумквист. – Тут чуть подальше, на Бельмансгатан, есть паб, «Бишопс Армс». Я знаком с его владельцем. Это довольно приятное заведение.
– Наверняка…
Ее лицо вновь приобрело смущенное, робкое выражение, и ее рука опять коснулась его пальцев – на этот раз он не был так уверен, что неумышленно.
– Или это недостаточно изысканно?
– Нет, нет, наверняка вы правы, – извиняющимся тоном произнесла она. – Но в пабах я часто чувствую, что на меня пялятся. Я сталкивалась со многими свиньями…
– Могу себе представить.
– Вы не хотели бы…
– Что?
Ребекка снова уставилась в землю и покраснела. Поначалу Микаэль подумал, что ошибся. Взрослые люди ведь так не краснеют? Но Ребекка Свенссон из Швейцарии, смотревшаяся примерно на семь миллионов долларов, действительно стала красной, как школьница.
– Вы не хотели бы вместо этого пригласить меня к себе домой на пару бокалов вина? – продолжила она. – Это было бы приятнее.
– Ну…
Микаэль колебался. Ему требовалось выспаться и быть завтра с раннего утра в хорошей форме. Тем не менее он согласился.
– Конечно, разумеется. У меня есть бутылка «Бароло», – с расстановкой ответил журналист и на мгновение подумал, что его это, невзирая ни на что, вдохновит, словно ему предстояло небольшое увлекательное приключение.
Однако сомнения не исчезали. Поначалу Микаэль этого не понимал. Обычно никаких сложностей у него в таких ситуациях не возникало, и, честно говоря, он был избалован вниманием женщин. Правда, сейчас события развивались со страшной скоростью, но такое ему тоже было не в новинку, и сам он отнюдь не отличался сентиментальностью в данном вопросе. Значит – нет, дело не в скорости процесса, или, во всяком случае, не только в ней. Это как-то связано с Ребеккой Свенссон, не так ли? Конечно, она молода, безумно красива и должна бы иметь иные занятия, кроме как охотиться за потными и изнуренными журналистами средних лет. Но, кроме того, что-то было в ее взгляде, в колебаниях между решительностью и робостью и в случайных на вид прикосновениях к его рукам. Все то, что поначалу казалось ему таким неотразимым, теперь представлялось скорее расчетом.