Миллиардер-2 Арктический гамбит
Шрифт:
– Не сейчас, милая, папа очень занят…
Станция казалась вымершей. Куда делись все пятьдесят человек, покинувшие борт ледокола? Пустые коридоры, пустая смотровая площадка… Может быть, Рашид решил спрятаться где-нибудь на нижней палубе? Но помещения там небольшие, и каждое может превратиться в ловушку…
А что если…
– Зимний сад! – крикнул Гумилев. Ну конечно, это единственное место на станции, чье воздухоснабжение нельзя отключить. Если Рашид хоть что-нибудь понимает в устройстве «Земли-2»,
Они с Кирсаном ворвались в зимний сад, сшибая по пути черные, похожие на пауков, разбрызгиватели воды. В саду было тихо и пустынно. Только вдалеке качались большие, похожие на зеленые тарелки, листья веерной пальмы.
– Туда!
Они подбежали к росшим в больших кадках пальмам. За кадками, раскинув в стороны неестественно вывернутые в суставах руки, лежал на спине Рашид. Грудная клетка телохранителя, словно развороченная изнутри, живо напомнила Андрею кадры из фильма «Чужой» – там гнездившаяся в желудке человека инопланетная тварь выбиралась наружу, ломая ребра и разрывая кожу.
– Опоздали, – в сердцах бросил Кирсан.
– Видишь? – тяжело дыша, проговорил Андрей. – Это сделал настоящий хозяин Конька. Телохранителю, скорее всего, поручили просто держать предмет при себе, чтобы сбить нас со следа…
– А теперь Конек вновь вернулся к своему хозяину? Срочно идем к Бунину!
– Погоди, – Андрей наклонился над телом Рашида. – Вдруг у него было при себе еще что-нибудь интересное?
– Не двигаться! – крикнул кто-то за спиной. – Оружие на землю, руки за голову!
Андрей обернулся и увидел стоящих в дверях зимнего сада мужчин. Одним из них был подполковник Поздняк, вторым – человек, которого Илюмжинов несколько часов назад стукнул утюгом. Третьего Андрей не знал. В руках у всех троих были пистолеты.
– Андрей Львович, – угрожающе проговорил Поздняк, – если вы не подчинитесь, мы будем вынуждены открыть огонь на поражение.
– Брось пистолет, Андрей, – шепнул Илюмжинов. – Силы слишком неравны…
Гумилев вздохнул и отшвырнул пистолет в кадку с каким-то разлапистым растением.
– Ну, вот так-то лучше, – буркнул Поздняк. – А теперь извольте подойти сюда.
Андрей подошел. Подполковник выглядел таким гордым, будто только что предотвратил третью мировую войну.
– Руки попрошу, – сказал он почти ласково.
На запястьях Гумилева второй раз за день защелкнулись наручники.
– Ваших рук дело? – спросил Поздняк, осмотрев тело Рашида.
– Разумеется, моих. Я голыми руками вырвал ему все ребра и разодрал кожу от горла до пупка. А еще я съел его сердце.
– Напрасно вы иронизируете, Андрей Львович, – покачал головой подполковник. – Дело-то серьезное.
– Мы обнаружили тело за несколько минут до вашего появления, – пояснил Илюмжинов. – Ясно же, что это тот же почерк,
– Почерк, почерк… – дружелюбно передразнил его Поздняк. – Вы, Кирсан Николаевич, человек государственный, мы вас охранять должны, а вы вон чего тут устроили… беготню по станции вместе со всякими подозрительными личностями…
– Андрей Львович – мой друг, – твердо сказал Илюмжинов. – Я могу дать показания, свидетельствующие о его полной невиновности.
– Если понадобится, дадите, – усмехнулся Поздняк. – А пока что, будьте добры, отправляйтесь в свою каюту. Андрея Львовича мы забираем с собой как человека, подозреваемого в совершении одного и более убийств и покушении на жизнь офицера госбезопасности.
– Я никуда не уйду без Гумилева! Если хотите, можете арестовать меня тоже.
Поздняк покачал головой.
– Ну, зачем вы осложняете себе жизнь, Кирсан Николаевич? Судьбу вашего Гумилева решать не нам, а очень высоким инстанциям.
– Я сам себе инстанция, – в голосе Илюмжинова зазвенел металл. – Может быть, вы забыли, подполковник, но я глава Республики Калмыкия. Если хотите, чтобы о вашем самоуправстве узнал президент России, я могу вам это обеспечить.
Поздняк пробормотал что-то сквозь зубы.
– Вы что-то сказали?
– Нет, ничего… Ладно, если хотите, можете проследовать с нами до каюты, где будет находиться под арестом господин Гумилев.
Андрей ожидал, что его запрут в таком же техническом помещении, как и Бунина, но вышло иначе. Поздняк открыл дверь обычной каюты на нижней палубе и жестом пригласил Гумилева войти.
– Как видите, условия вполне комфортные, – усмехнулся он. – Вам, Кирсан Николаевич, грех жаловаться на то, что органы плохо обходятся с вашим другом.
– Я разберусь с этим недоразумением, Андрей! – Илюмжинов протянул Гумилеву руку. – Свяжусь с Москвой, подниму на уши Генеральную прокуратуру… И за Марусю не беспокойся – я за ней присмотрю.
– Спасибо, – Андрей почувствовал, что в горле у него застрял какой-то комок. Он пожал руку Кирсану, повернулся и вошел в каюту, которой предстояло стать его камерой. Какая ирония судьбы, подумал он, вложить миллиарды в строительство своей собственной тюрьмы!
В камере уже кто-то был. У иллюминатора, спиной к Андрею, стояла девушка с темными волосами и перебинтованным предплечьем.
– Марго?
– Андрей?
Она бросилась к нему, и Андрей, преодолев секундное замешательство, шагнул навстречу своей любимой.
– Ты что здесь делаешь?
– Сижу под арестом. А ты?
– Я, как видишь, тоже, – он продемонстрировал ей наручники. – Меня подозревают в убийствах и в покушении на Свиридова.
В глазах Марго сверкнули гневные искры.