Миллион в копилке
Шрифт:
Зашумел и загремел крышкой чайник, заплескал носиком.
Когда мы стали пить чай в теплой и дружеской обстановке, я осмелел и спросил все-таки Мастера:
– Извините, это не вы взорвали дом Короля?
Мастер не обиделся на такой нахальный вопрос, усмехнулся и ответил:
– Нет, к сожалению. Это его повар.
– Тоже наш человек?
– деловито уточнил Алешка.
– Да нет, он случайно. Удрал после звонка из дома, а плиту газовую не выключил. У него там борщ кипел и одну конфорку залил. Газ скопился и рванул.
Что ж, объяснение убедительное.
После ужина мы еще немного посидели у костра. И, как ни странно, настроение у нас улучшилось. Положение на сытый желудок уже не казалось таким безнадежным. Что-нибудь да придумаем!
Мы загасили костер и забрались в машину. А наши бомжи улеглись в палатке. Правда, не сразу. Через некоторое время кто-то из них тихо вышел и куда-то ушел. Наверное, в поселок, курицу украсть. Они же все-таки бомжи, хоть и странные.
Засыпая, я услышал, как Санек сонно пробормотал:
– Ночь разочарований и надежд.
Любит он красиво выражаться. И это у него получается. Только вот спать опять улегся обутым. Все по той же причине.
Утром, чуть свет, мы выпили по чашке чая из термоса, который залил еще накануне бомж Вася, и собрали вещи. Мастер что-то написал на клочке бумаги и отдал мне:
– Это номер моего мобильника. На всякий случай.
Странная личность…
Утреннее шоссе было свободно. И мы вполне успели заскочить домой, умыться и собраться в школу.
Глава XIХ
Положение угрожающее…
Положение становилось угрожающим. С этой беготней за ускользающей «Гречанкой» мы здорово запустили школу. А впереди маячило окончание четверти. И неизбежные по этому поводу разборки с родителями. И последующие репрессии.
У Алешки-то более-менее складывалось с учебой нормально. Он систематически сдирал домашние задания и контрольные у своего друга-отличника и как-то выкручивался. А за сочинение «Как я провел лето» даже пятерку отхватил, за содержание. Он написал, как мы на пароходе плавали; наврал, конечно, много, но здорово. Правда, за грамотность пятерка не получилась… Гораздо меньше, в два с половиной раза. Но это его нисколько не смутило, да и Санек его поддержал.
– Главное, - сказал он, - не внешняя атрибутика творения, а внутренние его достоинства.
И откуда он такие афоризмы вытаскивает? И как ухитряется их запомнить?
Ну, а мне пришлось как следует взяться за уроки. Я, наверное, целый день за учебниками просидел. Но меня ни на минуту не оставляло чувство чего-то недоделанного. И вовсе это были не школьные проблемы. Честно говоря, меня очень беспокоила незаконченная история с таинственной монетой. И тревожило не то, что она исчезла, а те последствия для хороших людей, которыми эта пропажа грозила.
И постепенно, хотя, казалось бы, я об этом и не думал специально, у меня стало созревать одно решение. И даже наметились пути его претворения в жизнь.
Захлопнув последний учебник и положив его в стопку остальных, я решительно позвонил Лене. И заговорил с ней очень бодро,
– Привет, Ленк. Как жизнь молодая?
– Привет, Дим. Что-нибудь узнал, да?
– с надеждой в голосе спросила она.
Значит, уже мой тон отчасти на ее настроение подействовал.
– Пока - нет. Но кое-какие соображения появились.
– Не получится у нас ничего.
– Видимо, в этих моих словах недоставало уверенности.
И я попытался поправить дело:
– Получится! Я еще немного подумаю - и придумаю. Как дедушка?
– Ничего. Потрясет собачку - и радуется. Я решила ему все рассказать.
– Не торопись. К этому надо хорошо подготовиться. Смягчить боль утраты.
– Это как?
– хмыкнула Лена.
– Песню ему спеть? Или мороженого купить?
– Что-то вроде этого.
– После ее слов мысль моя окончательно оформилась. Задуманная интрига приобрела ясные очертания и четкие формы.
– Приходи вечером к деду Кондрату. Посоветуемся.
– Санька позвать?
– Пока не надо.
Лешку я тоже не взял с собой, пусть лучше уроками занимается. И вообще, в том, что я задумал, ему лучше не участвовать - это довольно опасно. Не надо ему об этом знать, а то обязательно ввяжется.
Уже темнело, когда я подходил к дому деда Кондрата. Но во дворе у них было светло. Из-за больших фонарей и из-за того, что во многих окнах горел свет.
Я уже подходил к подъезду, как вдруг мне бросились в глаза до боли знакомые цифры. Именно они мне все время мерещились, когда я сидел за учебниками: единица, двойка, тройка. Сейчас эти цифры где-то мелькнули и тут же исчезли. Я обернулся - и снова увидел их: на переднем номере машины, которая стояла недалеко от подъезда. И мимо которой я прошел, погруженный в свои мысли.
Сначала я как-то не врубился: чем они меня привлекли? А бросив взгляд на машину, понял. По всему ее борту шла ободранная полоса. Не закрашенная краской.
Это была машина Пиковой Дамы!
И сама она, в своей шляпке набекрень, сидела в ней. Да не одна. Рядом находился какой-то мужчина. Они оживленно переговаривались, не обращая на меня никакого внимания. Мало ли пацанов по улице ходит? А я был готов исчезнуть с их глаз долой. Хоть за помойку спрятаться. Потому что парень, с которым оживленно беседовала дама, все время моргал обоими глазами. На его лицо падал свет из окна первого этажа, и я понял, что не ошибся. Попугай Кеша! Главный исполнитель антикварных грабежей и краж. Тот самый, который «сбился с ног», разыскивая для Валета покупателя «Гречанки».
Неспроста они тут высиживают. И что-то обсуждают.
Я шмыгнул в подъезд и оглянулся: машина выехала со двора…
Лена еще не пришла, и, как оказалось, очень кстати. Потому что дед Кондрат (небывалый случай!) долго выспрашивал из-за двери: кто да зачем, а впустив меня в прихожую, осмотрел подозрительно лестничную площадку и запер дверь на два замка. А потом сказал мне таинственно:
– Дима! Сегодня у меня опять была эта дама. Помнишь, якобы из совета ветеранов. И это очень странно и подозрительно.