Миллион в лохмотьях
Шрифт:
– Он-то не «шишка», а вот представители мэрии и прессы – те «шишки» еще какие. Они мне прохода не дают, трижды в день перед ними отчитываюсь. Впору хоть личного секретаря по связям с общественностью заводить.
– Ничего, ты доложи, а генерал что-нибудь придумает. Он у нас мужик головастый, поймет, что «глушняк», и найдет другой выход, вместо того чтобы лучшего опера на бытовухе держать.
– Вся проблема в том, что я уже совсем не уверен, что убийство Кудряшова – обычная бытовуха, – заявил вдруг Гуров. – Сдается мне, дело это и правда не такое простое,
– Началось! – протянул Крячко. – Вот что ты за человек, Лева? Куда ни сунешься, все у тебя сложно и необычно.
– Так я разве виноват? Ты сам посуди, кто станет нанимать профессионала для того, чтобы убрать пешку?
– А ты уверен, что здесь работал профессионал?
– Не уверен, но возможность такую не исключаю.
– Что нужно сделать, чтобы ее исключить?
– Думаю, помогла бы беседа с Димариком. Это свидетель из дома убитого, только он в неадеквате.
– В каком смысле? Умалишенный, что ли?
– Нет, просто запойный. Не просыхает неделями. Сейчас как раз такой запой. Я три дня подряд к нему по два раза на день приезжаю. Он дверь открыть не в состоянии. Голос подает, вроде как жив, а до двери доползти не может.
– Так чего же ты ждешь? – удивился Крячко. – Бери штатного медика, вези к своему Димарику, ломай дверь и начинай реанимацию.
– Сам знаешь, что это незаконно. Вломиться в его квартиру и начать оказывать медицинскую помощь медики могут только с заявления родственников.
– Или соседей. Найди сговорчивого соседа, пусть позвонит, подаст сигнал, что сосед в квартире вроде как о помощи просил, мол, помогите, умираю. Этого будет достаточно.
– Может, действительно придется, вряд ли он скоро сам проспится. Девица с верхнего этажа сказала, что родственник, снабжающий его алкоголем, приезжал как раз перед моим появлением. Значит, пойла Димарику дней на десять хватит. Три дня он уже пьет, осталось семь.
– Да за семь дней бездействия тебя пресса во главе с мэром живьем съедят! – воскликнул Стас. – А что ты будешь делать, если он от своего пойла крякнет раньше, чем выйдет из запоя?
В трубке повисла пауза, Гуров оценивал риски. Крячко это понял и решил поднажать:
– Слушай, хочешь, я сейчас приеду? Возьму кого-то из ребят-медиков и к тебе. До утра мы твоего Димарика реанимируем, возьмем показания, а потом пусть пьет себе, пока не упьется.
– Я подумаю над твоим предложением, – ответил Лев. Ввязываться в очередную авантюру, которыми регулярно фонтанировал напарник, ему не хотелось, несмотря на то что он и сам считал, что принудительная реанимация, возможно, единственный выход.
– Да что тут думать, – разошелся Крячко, – соглашайся, пока не поздно!
– Подожду до утра. Если ничего не изменится, тогда буду действовать по твоему плану.
Закончив разговор и положив трубку, Лев крепко задумался. Стас прав: Димарик – единственный шанс понять, кто такой этот Кудряшов. Если дать ему упиться до смерти, можно дело Кудряшова отправлять в архив. И все же вламываться в квартиру, производить принудительное лечение –
– Привет, полковник! Успел соскучиться?
– Добрый вечер, Зоя. – Фамильярность жилицы дома тридцать семь Гурова не удивила. – Что-то важное вспомнили?
– Круче. Подарок у меня для тебя, закачаешься. – Голос Зойки звучал возбужденно. – Ты таких подарков и в Новый год не получал. Не терпится узнать?
– Признаюсь, заинтриговали, – подыграл ей Лев. – Надеюсь, угадывать не заставите?
– Нет, не заставлю. – Зойка рассмеялась довольным смехом. – Так скажу, самой не терпится. Димарик проспался! Сейчас его у дома видела, к мусорным бакам с пакетами шел. Видать, пойло раньше времени закончилось, или переклинило, у него так бывает. Ну, как новость, полковник? Стоящая?
– Зоя, вы даже представить себе не можете, насколько стоящая, – искренне проговорил Гуров.
– Могу, полковник, могу. Я ради этой новости у соседа с нижнего этажа телефон сперла. Теперь ору будет! Да пофиг, оно того стоило. Езжай к нам, полковник, лови момент!
Зойка, не прощаясь, оборвала разговор. Гуров на ходу сунул телефон в карман и помчался к выходу. Возвращение Димарика к жизни и правда большая удача. Даже если он ничем не поможет, все равно появится определенность и в ожидании больше томиться не придется.
На Северную Лев примчался минут за десять. Разумеется, во дворе Димарика уже не было, зато Зойка высовывалась из окна, карауля полковника. Не успел Гуров припарковать машину, как она принялась кричать на весь двор:
– Привет, полковник! Долго булки мял, Димарик в магаз поперся. Иди вылавливай, а то он и по дороге наклюкаться может.
– В какую сторону идти? – быстро отреагировал Лев.
– К желтой новостройке. Видишь, там еще вывеска красными буквами? – Зойка старалась вовсю. – В этом доме с левой стороны. Гони, полковник, а то все мои труды прахом пойдут!
– Как он хоть выглядит? – Гуров вдруг понял, что понятия не имеет, за кем собрался бежать.
– Как, как? Как Димарик! – рассердилась Зойка. – Беги, говорю, как увидишь, так сразу поймешь.
Гуров на самом деле побежал, так убедительно звучали слова Зойки. Пробежав через узкий проход между новостройками, он на бегу обогнул невысокое ограждение из окрашенных яркими красками труб, свернул с асфальтированной дорожки на тротуарную плитку и оказался перед дверью магазинчика. Яркая вывеска гласила: «Все для дома. Напитки на розлив». Спустившись на три ступени вниз, Лев оказался в полуподвальном помещении, с трех сторон заставленном стеллажами, заполненными преимущественно алкоголем. Чуть поодаль от входа располагалась барная стойка. За стойкой колдовала симпатичная девчушка, на вид лет шестнадцати. Русые косички торчали в две стороны, яркий румянец на гладкой коже щек, губки четко очерченные, не тронутые помадой, и все же яркого, насыщенного цвета.