Миллион в лохмотьях
Шрифт:
– Платежи за квартиру поступали?
– А вот этого никто не проверял, – растерялся лейтенант. – Как-то никому в голову не пришло. Вот ведь рюху дали…
– По какому адресу находится компания «Фаворит»?
– На улице Свободы, около Одинцовского рынка. Далековато отсюда. – Федосов полез в карман и достал записную книжку. – У меня есть номер телефона директора компании, можно позвонить и спросить.
– Займитесь этим, а я пока продолжу осмотр квартиры, – кивнул Гуров.
Санузел в квартире оказался совмещенным. Евроремонтом там и не пахло, хотя кафель присутствовал на стене над ванной и на полу. Голубые квадратные плитки, чистенькие, но допотопные.
Гуров вышел из санузла как раз в тот момент, когда Федосов закончил разговор с директором управляющей компании.
– Долгов по оплате у Кудряшова нет, – сказал он, глядя на полковника. – Но эта информация нам вряд ли поможет. Директор подтвердил, что Кудряшов владеет квартирой примерно год, показания счетчиков подает своевременно, но не лично, а через сайт. С платежами не повезло, отследить банковскую карту не удастся, так как Кудряшов внес годовую оплату авансом сразу после оформления собственности.
– Почему нет? Год – не такой долгий срок, – поинтересовался Лев.
– Тут небольшой нюанс. Платил Кудряшов наличными в кассе, – ответил Федосов. – Представляете, оплатил на год вперед. Нехилый платежик!
– Может, потому и оплатил, что с деньгами туго. Надо найти риелтора, который осуществлял сделку, и в регистрационной палате пробить информацию по этой сделке. Возможно, Кудряшов прежде продал другое жилье, более дорогое, а чтобы разница по деньгам не пропала, пустил часть на оплату коммунальных платежей, – стал размышлять вслух Гуров. – Понимаете, лейтенант, того, что мы знаем про Кудряшова, катастрофически мало для того, чтобы делать какие-то предположения. Кто мог его убить, зачем, каковы мотивы? Чтобы понять, кому мешал Кудряшов, нам для начала неплохо было бы выяснить, кем он является. А у нас кроме паспортных данных нет ничего. Практически стерильная квартира, три выстрела и социофобия.
– А социофобия тут при чем? – удивился Федосов.
– Судите сами, человек год назад купил квартиру в новом доме, а его не только никто из соседей не знает, но никто даже не видел. Что это может означать?
– Да ерунда, я вот тоже с соседями не общаюсь. В лучшем случае могу поздороваться с теми, кто у подъезда тусит, а так мне соседи просто не интересны. Я вообще считаю, что лучшие отношения с соседями – это никаких отношений, – заявил Федосов. – Спроси меня сейчас, так я вам тоже ни про одного соседа ничего не расскажу.
– Позвольте вам не поверить, – улыбнулся Лев. – Возможно, вы не знаете их по именам, но лица хоть какие-то все равно примелькались. И потом, то, что вы их не знаете, это не означает, что никто из соседей не знает вас. Вы бы удивились, сколько всего о вас знают соседи, если бы сейчас вздумали пройти по квартирам и собрать о себе информацию.
– Может, вы и правы, – не стал спорить Федосов.
– Прав, конечно. Я уверен, что ваши соседи знают и имя, и фамилию, и род вашей деятельности. И то, с кем вы общаетесь, кто приходит к вам в гости, какие продукты вы предпочитаете покупать
– Все, сдаюсь! Ситуация действительно странная, так как я лично проводил поквартирный опрос и никаких сведений об убитом собрать не сумел.
– Все квартиры обошли?
– Обошел все, попал не во все. Кого-то дома не оказалось, кто-то был не в состоянии говорить. Да у меня все квартиры отмечены.
– Хочу воспользоваться вашим списком. Пройду по тем квартирам, которые вы не сумели охватить, так будет продуктивнее.
– Пожалуйста, вот список, – сказал Федосов, протягивая полковнику блокнот с записями.
– Думаю, квартиру можно закрывать. Я пройдусь по соседям, а вы возвращайтесь в отдел. Дальше я справлюсь сам.
– Хорошо, так и поступим. Вы здесь, а я поеду собирать сведения по билетам. Отработаю приезжих – перезвоню.
Дожидаться, пока Федосов вновь опечатает квартиру и уедет, Гуров не стал. Он поднялся на четвертый этаж и начал обход квартир согласно списку лейтенанта. Двенадцатая, крайняя в этом подъезде, значилась как неохваченная поквартирным опросом. Гуров поискал глазами звонок, не нашел, постучал кулаком. Из-за двери послышался неясный звук, затем шаркающие шаги, добрались до двери и стихли. Лев выждал пару секунд и снова постучал. В ответ тишина. Пришлось стучать в третий раз.
– Чего надо? – раздался из-за двери грубый мужской голос.
– Полиция.
– Чего надо, спрашиваю? – повторил грубый голос.
– Опрашиваем соседей в связи с убийством жильца из третьей квартиры.
– Меня это не касается!
– Я вас надолго не задержу. – Поняв, что грозить повесткой бесполезно, Гуров решил договориться миром. – Два, от силы, три вопроса. Следствию очень нужна ваша помощь. Проявите гражданскую сознательность.
– А ваша сознательность где была, когда третьего дня мне была нужна помощь? Вам бы все только под себя грести. Когда участковый нужен, его не дозовешься, а как вам помощь понадобилась, так двери распахни.
– Я не участковый, я оперуполномоченный по особо важным делам. Полковник Гуров. Удостоверение при мне, можете ознакомиться.
– Ох, хитрец! Чтобы ознакомиться, нужно дверь открыть, а вам только этого и надо. Тут же руки в гору, наручники на запястья, и все дела.
– Я не собираюсь надевать на вас наручники, – терпеливо объяснил Лев. – Все, что мне нужно, – это просто поговорить. Вы можете выйти на площадку, если не хотите пускать меня в квартиру.
– Не выйду! Много вас таких тут ходит, если каждому дверь открывать, жизни лишишься. Вон с первого этажа один уже открыл.
– Гражданин, я же вам объясняю, ведется следствие, ваши показания могут оказаться очень важны для расследования. Вам же спокойнее будет, если мы сумеем поймать преступника, – продолжал уговаривать Лев. – В данный момент вам ничего не угрожает. Подумайте сами, стал бы преступник стоять у вас под дверью и просить открыть ему?
– Гражданин? Значит, гражданин? – послышался из-за двери смех. – Вот ведь умора!
Гуров не нашелся что ответить. Он не понимал, чем так развеселил жильца квартиры номер двенадцать, и предпочел промолчать. Спустя пару минут смех за дверью утих, и послышался звук отпираемых замков. Когда дверь открылась, Гуров понял, что вызвало смех собеседника. На пороге стояла женщина средних лет с пышным бюстом и крутыми бедрами. Длинные русые волосы собраны в прическу, губы накрашены алой помадой, брови густо подведены. Короткая юбка и прозрачная блузка дополняли картину.