Миллионер
Шрифт:
«И сдать Дронова», – домыслил про себя Крюков.
– Если при этом заручиться поддержкой международных финансовых кругов, то успех гарантирован. Вот здесь наш Фурнье сыграет! Тогда можно и государству продаться, но на выгодных условиях. Хотя я думаю, что преуспевающая частная компания России не повредит. С властями или по крайней мере с наиболее прогрессивными деятелями можно будет договориться об урегулировании кризиса без продажи «Интер-Полюса». Попробовать стоит.
«Возразить нечего, хотя выглядит уж слишком гладко. В жизни
– Как хотите, Николай Семенович, но без нового генерального директора мы не обойдемся, – мучительно наморщив лоб, признался Рюмин.
– Дронова может заменить Литвин. Он в курсе дел компании.
– Это и плохо. Его могут обвинить в злоупотреблениях вместе с Дроновым. Нужен принципиально новый человек – современный, не связанный с бизнесом компании и не имеющий завязок с вашими конкурентами.
– Где такого найдешь?
– А зачем искать? Всем этим критериям отвечает руководитель группы консультантов Максимов, – сообщил Валентин Борисович и победно посмотрел на Крюкова.
– Ты останешься на ночь? – спросила Кристина.
– Не знаю. – Максимов лежал на спине и перебирал разметавшиеся по подушке светло-русые с пепельным отливом волосы девушки. – Неужели ты никогда не красилась?
– Нет, это мой натуральный цвет.
– Удивительно, в кого?
– В маму, у нее карело-финская национальность. В принципе я могла бы поехать в Финляндию и без труда получить паспорт.
– Я так и думал, что ты северная ледяная красавица.
– Для тебя лед растаял.
– Да, ты – пламя, с тобой тепло, даже жарко.
– Тебе хорошо со мной?
– Ты чудо.
– Почему ты не останешься? Ты же ушел от жены.
Максимову хотелось остаться у Кристины, но он волновался за Катю.
«Странное существо – человек. Ласкаешь одну, беспокоишься о другой. Кого любишь – вообще неясно», – подумал Максимов и поцеловал Кристину, как бы подтверждая, что в его метаниях она совершенно не виновата.
– Ты согласился стать генеральным директором?
– Да, был разговор с Рюминым. Он предложил, я сказал, что не против.
– А с Крюковым?
– Пока не разговаривали. Он вроде бы одобрил, но генерального директора утверждает Наблюдательный совет.
– Тебе не страшно?
– А чего я должен бояться? В их махинациях я не участвовал, какие ко мне претензии?
– А мне страшно, очень!
– Не волнуйся. Не съедят меня в этом «Интер-Полюсе».
– Я боюсь тебя потерять. Вся жизнь состоит из разочарований. Ты светлый человек, сильный, красивый. Я не хочу тебя терять. Может, тебе все же лучше отказаться? Без работы не останешься. Есть компании и получше, чем «Интер-Полюс».
– Хорошо там, где нас нет. Везде свои проблемы. Нельзя отказываться. В следующий раз никто не предложит.
– Все люди делятся на две категории – победителей и обиженных. Я это давно заметила. Ты – победитель. Но если ты разочаруешься,
– Ты меня идеализируешь. Я умею идти на компромисс. В бизнесе нужно уметь договариваться.
– Я о другом говорила. У тебя жесткие понятия, которые ты не сможешь преступить. А тот, кто не гнется, ломается.
– Ты меня недооцениваешь. У меня хватит гибкости, и ты прямо сейчас в этом убедишься, – сказал Максимов.
Эту ночь он опять провел в высотке с видом на Москву-реку.
Обессиленная Кристина благодарно прошептала:
– Фантастика! Такой марафон!
– Марафон Эмильевич слушает, – тут же ответил Максимов.
Периодически он вспоминал, что следовало бы позвонить Кате, но так и не решился.
Дронов провел в тюрьме всего несколько дней, но казалось, что время остановилось.
В детстве он очень любил роман «Граф Монте-Кристо» и много раз смотрел фильм с Жаном Марэ, испытывая ликующее торжество, когда бывший узник красиво и благородно мстил своим неприятным врагам.
В жизни все оказалось сложнее и безрадостнее.
Его никто не мучил и не терзал. Следователь даже извинился за нанесенные в момент задержания побои:
– Сами виноваты, не нужно было портфелем бросаться и пытаться бежать. Мы, конечно, извиняемся, но вообще-то можно было бы обвинить вас в противодействии следствию и сопротивлении работникам правоохранительных органов при исполнении ими служебных обязанностей. В общем, давайте замнем для ясности. Портфель – он не для того, чтобы швырять его куда попало!
– Я думал, что напали киллеры, – ворчал Дронов, но против того, чтобы забыть этот инцидент, не возражал.
«Какие киллеры, голубчик? Если бы они по вашу душу пришли, мы бы с вами здесь не беседовали. Нервы лечить надо», – в свою очередь, думал следователь, разглядывая фиолетовый синяк под правым глазом Дронова. Фингал смотрелся совсем не лишней деталью. Он естественным образом дополнял грустные размышления Дронова и как бы подтверждал неутешительные выводы. Получалось так, что мстить было некому и не за что. Во всем сам виноват – налоги не платил, с оперативниками подрался, таможенников подкупал.
И это было самое противное. Виноватым себя Дронов не считал. Он вел бизнес, как и другие предприниматели, – не лучше и не хуже. Может, и есть среди бизнесменов ангелочки с крылышками, но лично он порхающих в белых одеждах бизнесменов не встречал. Тем более что налоги они платили, вернее, не платили, с учетом действующего в тот период законодательства, то есть без явных нарушений. Ну, использовали всякие лазейки, но это общемировая практика. Иначе бы и офшоры не появились.
Оправданий в свою пользу Дронов мог бы привести немало, но они на следователя не действовали. Получался диалог глухого с немым.