Миллионы в пещере
Шрифт:
Глава 8
ГАРРИ ГЕНТ СОВЕРШАЕТ ОШИБКУ
– К Гиппорту, поскорее!
– бросил я шоферу, как только захлопнулась за Паркинсом дверка автомобиля. Я еще видел, как ссутулившийся, ставший похожим на мешок, Паркинс остановился у двери своего особняка, и моя машина быстро повернула за угол.
Гиппорт уже спал. Я попросил разбудить его. Да, дело неотложное, и до утра ждать нельзя. Меня проводили в знакомый кабинет, куда вскоре вошел, позевывая и зябко ежась, Гиппорт. Темно-малиновый
– Что случилось, Гиль?
– запахивая халат и забыв подать мне руку, спросил Гиппорт.
Я рассказал о том, что узнал в будуаре госпожи Ваф. Гиппорт молча слушал. Он еще помолчал, когда я кончил, потянулся за лежавшими на столе очками. В очках он не казался таким сонным и размякшим.
– О том, что в Адонии готовится национализация, нам известно, - сказал Гиппорт. Он снова помолчал, сосредоточенно разглядывая узор на ковре.- А этот Джамил, не принц ли он Али?
– Кажется, вы правы.
– В таком случае это ловкий и энергичный человек. Между прочим, он действительно какой-то принц и каждый раз заявляет претензии на другой престол. У этого парня удивительный нюх на шатающиеся престолы… Но для короля он, пожалуй, слишком энергичен, вы не находите?
– Гиппорт глухо засмеялся.
– Бог с ним, с этим принцем, - нетерпеливо отмахнулся я.
– Известно, что Уоджер вложил деньги в адонийские акции. Что он намерен предпринять?
– Завтра акции, принадлежащие Уоджеру, будут проданы. Для этого подготовлена благоприятная обстановка. Советую вам воспользоваться ею, Тук.
И Гиппорт рассказал, что завтра на бирже будет пущен слух, подтвержденный и сообщением одной из газет, об открытии новых мощных скважин на территории адонийской нефтяной компании. В четыре часа дня газета опубликует опровержение. Для сбыта акций будет несколько часов.
– Учтите, Гиль, слухи о национализации едва ли успеют просочиться в ближайшие день-два. В этом никто не заинтересован. Так что не сомневайтесь в успехе!
– напутствовал меня Гиппорт.
Я торопился к Гарри Генту. Все мои дела на бирже вел Гарри. Он был связан особыми узами с биржевыми маклерами. Лишь Гент мог сбыть пакет моих адонийских акций в столь короткий срок. Было уже три часа ночи. Гарри не оказалось дома. Заспанный старик камердинер долго не узнавал меня и на все вопросы отвечал как будто заученной фразой:
– Господин Гент в отъезде, господин Гент в отъезде.
Я схватил старика за лацкан старой ливреи и с силой тряхнул его.
– Куда, черт возьми, он уехал? Мы час назад расстались у госпожи Ваф.
– Это вы, господин Тук?
– проснулся наконец старик.
– Это вы? Господин Гент еще не приезжал…
Я решил дождаться моего ветреного приятеля и сел в глубокое мягкое кресло в тесно заставленном кабинете Гарри. Молочно-матовый свет электричества
Я взял с письменного стола книгу. Это было жизнеописание одной древней лошадиной фамилии. По утверждению автора, ее родоначальником был тот самый конь, которого Кай Калигула ввел в сенат. Большая часть книги была посвящена доказательству того, что некая знаменитая кобыла Ариадна не принадлежит к этому достославному роду и является самозванкой. Я перелистал эту интересную книгу, посмотрел фотографии лошадей и не нашел в них ничего примечательного - у всех гривы, хвосты: лошади как лошади.
За этим занятием я задремал. Очнулся от шума и возни у двери. Два лакея втаскивали в комнату упиравшегося Гарри. Рядом суетился старик камердинер. Сначала я не мог вспомнить, почему я здесь, но потом вспомнил все сразу, и меня охватил ужас. Гарри мертвецки пьян! Он один мог спасти от краха мои акции - и вот он, мой спаситель!..
Оттолкнув лакеев, я подхватил моего друга и бросил его на диван. Гарри, раскинув руки, крепко, беспробудно спал. Сняв с него ботинки, я потребовал уксус, нашатырный спирт. Потом долго растирал ему виски и уши - Гарри спал. Надежды на спасение акций рушились с каждой минутой.
«Все пропало», - с тоской подумал я, глядя на безмятежно спавшего друга. Вдруг Гарри приоткрыл глаза, в них на миг мелькнуло сознание.
– Это вы, Гиль?
– произнес Гарри и, отвернувшись от меня, подложил под голову руку и снова уснул.
Не помню, сколько я простоял над ним. Пока оставалась хоть тень надежды на то, что Гарри придет в себя, не мог уйти.
Я брызгал на него водой, упорно, несмотря на то что он отворачивался, держал у его носа пузырек, издававший острейший запах. Наконец Гарри проснулся. Он сел на диван и, пяля на меня лишенные смысла глаза, силился понять, почему я здесь.
– Вставайте, Гарри, вставайте, ради самого бога!
Я взял его за ноги и рывком стянул с дивана. Он упал на пол, поднялся и молча стал надевать ботинки.
Я коротко посвятил Гарри в события. Главное - надо быстро пустить в ход биржевую машину и в течение нескольких часов избавиться от акций прогорающих айландцев.
– Вы поняли меня, Гарри?!
Гарри медленно поднял на меня мутные глаза:
– Когда, вы говорите, выйдет газета с этой новостью? В двенадцать?
Гарри вскинул руку, чтоб посмотреть на часы, но часов на руке не было.
– Ну вот, опять, - пробормотал он.
Он стал шарить по карманам. Потом вывернул их. Из одного выпал скомканный носовой платок, из другого упал на ковер ключ.
– Ну вот, часы, золотой портсигар, бумажник… Сколько в нем было? Черт с ним, но где это все произошло?
Я терял терпение:
– Гарри, ради самого бога, вы занимаетесь какими-то пустяками, а дело идет о миллионах…
– Знаете что, Гиль, поезжайте домой, или в контору, или куда вам нужно и ни о чем не заботьтесь. Все будет сделано, все!