Милое дитя
Шрифт:
— Я — Брис Ласалль, — представился мужчина. Его голос был глубоким и очень мягким. — Ты знаешь моего брата Бака?
Она кивнула головой Баку, а затем всем, кого называл ей Брис.
— Это Джеки Долз, а это Пит Харпер. Через несколько секунд молчания девушка ответила:
— Эллис. Меня зовут Эллис.
— Откуда ты, Эллис? — спросил Бак, в то время как Брис продолжал рассматривать ее.
— Из Стоуни Холлоу. По эту сторону Округа.
Возможно, это была запоздалая реакция на выпад Рубена Эванса и, возможно, ей просто не хотелось сообщать малейшие факты
— Я с гор, «хиллбилли», как вы тут говорите. — Она произнесла это гордо, чувствуя потребность защитить свои родные места от насмешек надменных равнинных жителей.
— Черт возьми, все мы тут в общем деревенщина неотесанная, — засмеялся Бак, и остальные присоединились к нему.
Все, но не Брис, который рассматривал ее с неподдельным интересом. Девушка произнесла свою фразу с таким спокойствием и достоинством, что у него даже мурашки по спине побежали, словно при исполнении национального гимна.
Да, — подтвердила Эллис слова Бака, — только одни больше, другие меньше.
То, что сказал Бак, было правдой. Для всего мира любой, кто живет в самом сердце Аппалачских гор, мог быть назван «хиллбилли». Но среди них самих было различие между теми, кто жил возле рудников, текстильных мануфактур в маленьких городках и сельских общинах, и теми, кто обосновался в горных распадках и ложбинах и чьи предки жили здесь еще две сотни лет назад.
Эллис не могла назвать себя прямым потомком тех первых поселенцев, но жизнь в горах вошла в ее плоть и кровь, и поэтому она считала себя коренной жительницей Аппалачей, настоящей горянкой. Она была бедна, не очень хорошо образована, но не стыдилась этого.
Вскинув голову, девушка ждала, захочет ли кто-нибудь из мужчин, чтобы она прокомментировала разницу в этом вопросе.
— Будете еще что-нибудь заказывать, — наконец спросила Эллис, время от времени поглядывая в сторону Бриса.
А он чувствовал в груди все нараставшее волнение. До чего все-таки она замечательное создание! Маленькая фигурка, чистое и невинное лицо… Но в ней больше энергии и силы, чем в любых десяти мужчинах из числа тех, кого он знает.
— Нет, мэм. Нет, спасибо, — пробормотал он, торопливо размышляя, как бы получше найти к ней подход.
— Позовите, если все же надумаете. — Эллис повернулась и пошла между столиками к бару, пожалуй, впервые за все время жизни в Вебстере не чувствуя робости.
В этом городке ей приходилось быть крайне осмотрительной в своих желаниях и поступках. Осторожность и умение приспосабливаться являлись тем уроком, который жизнь ей преподала очень рано. Много раз в прошлые годы она чувствовала себя беспомощной, униженной. Но все это было давно, когда она еще не могла постоять за себя. Эллис вспомнила тот случай, когда впервые защитила себя и свое достоинство…
Она улыбнулась своим приятным воспоминаниям.
— Ну, сделала все? — спросил Таг, как обычно грубовато и равнодушно.
— Да, сэр, — ответила она,
— Тогда притащи бочонок «Миллера» [2] и наполни емкости.
— О'кей, — с готовностью согласилась девушка и отправилась выполнять приказание. Ей было не в диковинку то, что никто не благодарил ее и даже не собирался быть с нею хоть немного повежливее. К этому она привыкла. А таскать тяжести и работать на холоде — к этому ей вообще было не привыкать…
2
«Миллер» — сорт пива.
Вообще Эллис предпочитала бессмысленную физическую работу обслуживанию посетителей, потому что она оставляла ей больше времени для строительства планов и размышлений о будущем. И ей не приходилось быть вежливой и отвечать на вопросы.
Что там сказал этот парень, Брис? Она во всех деталях вспоминала свой разговор с ним, в то время, как сама отворяла дверь в холодную кладовую в подсобке бара. Он сказал, что слышал, как старина Таг принял на работу новенькую девушку. Интересно, сколько еще людей слышало эту новость? Не иначе, уже весь городок знает, что в «Стальном Колесе» работает новая официантка.
Она с трудом подтащила бочонок с пивом к двери, думая о том, что будет несмотря ни на что много трудиться, чтобы заработать нужную ей сумму.
Брис Ласалль… Его имя билось в мозгу, как весенняя солнечная бабочка. Нет! Она не должна о нем думать. Хотя в нем есть что-то такое, что ей нравится, но нельзя ему позволять слишком занять ее мысли. Не сейчас. Может потом, когда у нее появятся деньги и она сможет устроить свою жизнь. Если он еще будет поблизости…
— Можно я тебе помогу?
— Что?
У нее от неожиданности перехватило дыхание и сердце упало в пятки при звуке его голоса. Брис!
— Нет! — Эллис бросила быстрый взгляд в сторону своего хозяина. — Я могу сама.
— Давай помогу. Это очень тяжело для тебя.
— Нет, не тяжело. — Девушка отвернулась и стала передвигать бочонок к бару.
— Проклятье! Ты же себе руки поотрываешь, перетаскивая его!
Только потому, что он был посетителем и ей нужно было быть с ним вежливой, она сказала:
— Спасибо за предложение, но я сама.
— Да, ничего. — Его действительно не это волновало. Брис искал повод, чтобы поближе с ней познакомиться.
— Не Надо, — Эллис уже и не знала, что ему сказать. Наконец она твердо произнесла:
— Я не нуждаюсь в вашей помощи, мистер Ласалль. Я прекрасно все сделаю сама и не хочу, чтобы вы мне помогали.
— Ты знаешь, все же есть разница между «не хочу» и «не нуждаюсь».
Брис растерялся. Любая из тех девчонок, которых он знал, давно бы закатила глазки и, хихикая, отошла бы в сторону, предоставив ему возможность беспрепятственно наживать себе грыжу, перетаскивая для нее тяжести. Отказ Эллис принять его помощь привел Бриса в совершенное замешательство.