Миля над землей
Шрифт:
После мгновения раздумий я наконец смиренно киваю и неохотно снимаю с пальца кольцо Стиви. Оглядываюсь в поисках безопасного места, куда можно было бы его спрятать, но я не могу вернуться в раздевалку.
– Слушай, я не монстр. Привяжи его к шнурку и заправь в коньки или еще куда-нибудь.
Я меряю его взглядом:
– Чертов болван.
Он непримиримо пожимает плечами.
Национальный гимн, стартовые объявления и предматчевые ритуалы пролетают в одно мгновение, и, не успев опомниться, мы переходим к первому периоду.
У нашей скамейки запасных нервы на пределе. Пасы не связываются, переходы не
Они забивают на двенадцатой минуте первого периода и получают преимущество со счетом 1: 0.
Во время первого перерыва тренер читает нам лекцию о том, как нужно играть, как собраться, и напоминает, что завтра мы возвращаемся в Питтсбург на пятую игру, если не выиграем сегодня вечером. Я хочу победить дома, мы все этого хотим, и последнее, что мне нужно, – это садиться в самолет с мыслью, что там не будет Стиви.
Это первый раз, когда она всплывает у меня в голове во время игры, и я отмахиваюсь от мысли о ней, чтобы снова сосредоточиться.
В начале второго периода из-за меня происходит удаление: один из нападающих «Питтсбурга» бьет меня, рассекая щеку, и моя кровь стекает на лед. Я этого почти не чувствую. Слишком много адреналина течет по моим венам, чтобы замечать боль. Но это дает нам преимущество в счете, и один из наших нападающих-второгодников в первые двадцать секунд силовой игры забивает гол, сравняв счет и успокоив ребятам нервы.
Период состоит из равных ударов по воротам, Рио и я удерживаем верхнюю линию «Питтсбурга». То же самое делает Мэддисон с его вингерами.
Мы заканчиваем второй период со счетом 1: 1.
Третий и, надеюсь, заключительный период начинается тихо: никакого гомона, почти никаких разговоров на льду, к командам вернулась нервозность, и это заметно с обеих сторон. Для «Питтсбурга» это страх, что для них наступил конец сезона. Для нас – осознание того, что может быть и иначе. За эти последние двадцать минут мы можем выиграть Кубок, и это чертовски страшно.
Между командами происходит обмен острыми моментами. Смены становятся короткими, давая столь необходимый отдых уставшим ногам. За три минуты до конца игры «Питтсбург» делает бросок, и шайба пролетает мимо перчатки нашего вратаря, но каким-то чудом попадает в перекладину, а не залетает в сетку.
Толпа ахает, все вскакивают на ноги. Не буду врать, от страха у меня замирает сердце.
Еще две замены, и время почти подходит к концу третьей, когда я в свою очередь выхожу на лед. Мэддисон и наша первая линия вышли на поле десять секунд назад, так что для этого финального забега мы располагаем лучшими игроками.
Центровой «Питтсбурга» пролетает мимо меня к нашему вратарю, но благодаря какому-то чуду шайба отскакивает от его щитков, и я отбиваю рикошет от борта и выхожу из нашей зоны. Рикошет попадает в клюшку держащегося на фланге Мэддисона, и он на полной скорости врывается в нашу зону нападения.
Он самый быстрый парень на льду, и это становится очевидным, когда он в мгновение ока оказывается перед воротами «Питтсбурга». И когда
Бросив на лед клюшку, я бросаюсь на него, наваливаясь всем телом и прижимая к борту. Остальные парни следуют моему примеру, стадион взрывается, хлопая руками по стеклу и завывая сиренами.
Мы проходим мимо нашей скамейки запасных, стуча перчатками, и Мэддисон хватает меня за плечи, сверля взглядом. Он, как и я, сдерживает улыбку, но мы оба знаем, что он только что забил с моей передачи победный гол в Кубке Стэнли.
В течение последних шестидесяти секунд я стараюсь сохранить сосредоточенность, особенно когда «Питтсбург» дергает своего вратаря [26] , ставя нас в невыгодное положение. Но я не могу удержаться от того, чтобы не бросить взгляд на часы, наблюдая, как уходят последние секунды.
26
«Дергает вратаря» – имеется в виду замена вратаря на атакующего игрока за последние несколько минут игры, если команда проигрывает одну или две шайбы.
Десять… Девять… Восемь…
Один из их нападающих наносит удар, и я подставляю клюшку. Каким-то образом мне удается взять себя в руки и направить шайбу в их пустые ворота. Она пролетает мимо. Нас вызывают на лед, и судьи подбирают шайбу, возвращая ее в нашу зону обороны.
Мэддисон становится на линию для своего, возможно, последнего вбрасывания [27] в сезоне за четыре секунды до того, как толпа взорвется в предвкушении. Согнувшись, я пытаюсь перевести дыхание, мне нужно собраться с силами, но я не могу. В груди легко, пульс учащенный, а во рту пересохло. Я все слышу, все вижу, все чувствую.
27
Вбрасывание – в хоккее введение шайбы в игру. Вбрасывание производится судьей. На месте вбрасывания должны находиться по одному полевому игроку от каждой команды.
Шайба падает. Три… Два… Один…
Мы только что выиграли чертов Кубок Стэнли.
Мои перчатки мгновенно падают на землю, клюшка отброшена, шлем снят. Тепло разливается по телу, и я наскакиваю на нашего вратаря вместе с остальной частью команды, мы наваливаемся друг на друга, пока не превращаемся в кучу-малу из красных маек на льду.
Я не могу разобрать слов. Раздается чертова уйма криков и аплодисментов, пара парней в этой неразберихе плачут, красное и черное конфетти начинает дождем сыпаться на лед, покрывая нас.
Черт возьми, мы сделали это.
После изнурительного сезона мы это сделали. После двадцати двух лет катания на коньках, утренних тренировок, тренировок в тренажерном зале, сломанных костей, порванных мышц, желания все бросить больше раз, чем я могу сосчитать, я сделал это. Каждая секунда усилий, самопожертвования и тяжелой работы оправдана кульминацией, наступившей в этот момент.
Две пятерни хватают меня за майку, вздергивая на ноги, Мэддисон стискивает меня в сокрушительных объятиях.