Милые чудовища
Шрифт:
К лугу сходилось еще несколько путей: старые грунтовые дороги и каналы, утопавшие в сплетениях ветвей, которые нависали так низко, что лодка не прошла бы, не зацепившись. Даже пловцу пришлось бы пригибать голову. На полуобвалившихся стенах старых башен сидели дети и глазели на подъезжающих Толсета и Хальсу. Поодаль горел костер, и худой человек помешивал что-то в котле. Две женщины сматывали клубок грубой бечевки. Они были одеты, как Толсет. «Тоже слуги», — подумали Хальса и Лук. Очевидно, колдуны очень ленивы.
— Слезай, — скомандовал Толсет, и Хальса с радостью соскользнула с конской спины. Потом Толсет и сам спешился, снял с лошади упряжь, и кобыла
Девочка нахмурилась.
— Хорошо себя веди, — сказала она, — а то превратят во что-нибудь еще похлеще.
— Кто? — спросила Хальса.
— Колдуны из Перфила, — ответила девочка и рассмеялась. Смех напоминал лошадиное ржание. Остальные дети тоже захихикали.
— О-о-о, Эсса катала на себе Толсета!
— Эсса, ты привезла мне подарочек?
— Как лошадь она симпатичнее, чем как девчонка.
— Да заткнитесь вы! — рассердилась Эсса. Она подняла камушек и метнула его. Хальса восхитилась скупостью ее движений и меткостью броска.
— Ой! — вскрикнула мишень, потирая ухо. — Больно же, Эсса!
— Спасибо, Эсса, — сказал Толсет. Она сделала поразительно грациозный книксен, особенно учитывая, что еще минуту назад у нее было четыре ноги и никакой талии. Рядом на камне лежали сложенные рубашка и облегающие штаны. Эсса оделась. — Это Хальса, — сообщил Толсет детям, мужчине и женщинам. — Я купил ее на рынке.
Воцарилась тишина. Хальса густо покраснела. В кои-то веки она не нашла слов, чтобы ответить. Она поглядела на землю, потом вверх, на башни; и Лук тоже поглядел — надеялся разглядеть колдуна. Окна башен были пусты, но он ощущал присутствие колдунов, чувствовал, что они наблюдают. Болотистая земля под ногами была пропитана магией, а башни испускали магию, как печка испускает потоки тепла. Даже к детям и слугам колдунов из Перфила пристало немного магии, словно их в ней замариновали.
— Пойдем раздобудем какой-нибудь еды, — сказал Толсет, и Хальса поплелась за ним Их ждали лепешка, лук и рыба. Хальса выпила воды, имевшей слабый, чуть металлический привкус магии. Лук ощутил тот же привкус у себя во рту.
— Лук, — раздался чей-то голос, — Мик, Бонти. — Лук поднял взгляд. Он снова очутился на рынке, а рядом стояла тетушка. — Тут неподалеку церковь, где нам разрешено переночевать. Поезд отправляется завтра рано поутру.
Когда Хальса поела, Толсет повел ее в одну из башен, где под лестницей имелась маленькая каморка. А там — подстилка из соломы и траченное молью одеяло. Солнце было еще высоко. Лук, тетушка и двоюродные брат с сестрой пошли в церковь. Там, во дворе, беженцы могли свернуться калачиком и несколько часов поспать. Хальса лежала без сна, думая о колдуне, чье жилище находилось у нее над головой. Башня была настолько пронизана магией, что девочка едва могла дышать. Она представляла себе, как колдун крадется вниз по лестнице, ведущей в ее каморку, и, хотя подстилка была мягкой, Хальса нарочно щипала себя за руки, чтобы не заснуть. А вот Лук заснул тут же, словно опоенный зельем. Ему снились колдуны, летающие над болотом, как одинокие белые птицы.
Утром явился Толсет и растолкал Хальсу.
— Сходи за водой для колдуна, — велел он. В руках у него было пустое ведро.
Хальса с удовольствием заявила бы: «Сам сходи!» — но она была неглупая девочка. Отныне она рабыня. У нее в голове снова
— Уйди ты! — сказала Хальса. Потом осознала, что произнесла эти слова вслух, и вздрогнула. Но Толсет только рассмеялся.
Хальса протерла глаза, взяла ведро и пошла за ним. Воздух снаружи был полон кусачей мошкары, слишком мелкой, чтобы ее разглядеть. Кажется, им понравилось, какова Хальса на вкус. Лука это позабавило, хотя девочка не могла понять — почему.
Другие дети стояли вокруг жаровни и ели кашу.
— Ты голодна? — спросил Толсет. Хальса кивнула. — Тогда принеси воды, а потом поищи себе чего-нибудь пожевать. Не слишком благоразумно заставлять колдуна ждать.
Он повел ее по хорошо утоптанной тропинке, быстро спустившейся к маленькому пруду, а потом исчез.
— Вода тут сладкая, — сказал он напоследок. — Наполни ведро и отнеси его на самый верх башни. У меня срочное поручение. Вернусь засветло. Ничего не бойся, Хальса.
— Я и не боюсь, — сказала Хальса, опустилась на корточки и наполнила ведро. Она уже дошла почти до самой башни, как вдруг обнаружила, что ведро наполовину опустело. В деревянном днище была щель. Остальные дети глазели на нее, и она гордо выпрямила спину. «Ага, значит, это испытание», — мысленно сказала она Луку.
«Попроси у них новое ведро, без дырки», — ответил тот.
«Не нужна мне ничья помощь», — отрезала Хальса. Она пошла назад и зачерпнула пригоршню глинистой грязи там, где тропинка выходила к пруду. Она втрамбовала грязь в днище ведра и сверху прижала куском мха. На этот раз вода не вытекла.
У башни, где жил колдун Хальсы, было три окна, обрамленных красной плиткой, а на каменном выступе расположилось гнездо какой-то птицы. Крыша была круглая, красная и по форме напоминала головной убор епископа. Лестницы внутри были узкие, а ступеньки вытертые, гладкие и скользкие, как воск. Чем выше она поднималась, тем тяжелее становилась ноша. Наконец девочка поставила ведро на ступеньку и сама присела рядышком. «Четыреста двадцать две ступеньки», — сказал Лук. Хальса насчитала пятьсот девяносто восемь. Изнутри ступенек оказалось куда больше, чем могло показаться, если смотреть на башню снаружи.
— Колдунские штучки, — с отвращением промолвила Хальса, как будто ничего иного и не ждала. — Нет чтобы сделать наоборот — поменьше ступенек! Куда им столько?
Когда она встала и подхватила ведро, у того сломалась ручка. Вода заструилась вниз по ступенькам, Хальса со всей силы размахнулась и запустила ведром вслед. А потом стала спускаться, чтобы починить ведро и принести еще воды. Негоже заставлять колдунов ждать.
Лестница в башне колдуна вела к дверце. Хальса поставила ведро и постучалась. Никто не ответил, и она постучалась снова. Подергала за ручку — дверь была заперта. Здесь, наверху, магией пахло так сильно, что у Хальсы слезились глаза. Она попыталась заглянуть сквозьдверь. Вот что она увидела: комната, окно, кровать, зеркало и стол. В зеркале виднелось какое-то мелькание, свет и вода. На постели, свернувшись калачиком, спала ясноглазая лиса. Сквозь раскрытое, без ставен, окно влетела белая птица, потом еще одна и еще. Они полетали по комнате, а потом все начали усаживаться на стол. Одна подлетела к двери, за которой стояла и подсматривала Хальса. Девочка отпрянула. Дверь сотрясалась под ударами клюва.