Милые лжецы
Шрифт:
— А как тогда ты вернешься? — Голос Дэвины звучал хрипловато. Из-за бесчисленных сухих слез, из-за тоски и обиды, грызущих душу.
Кармен улыбнулась.
— Со своим папочкой. Сейчас он все что угодно для меня сделает. — Она подошла поближе и дотронулась до руки Дэвины. — Послушай! Сделай мне одолжение. Возьми машину. Я с ума сойду, как только представлю, что ты сидишь в попутном автомобиле с совершенно посторонним человеком. Я хочу хоть что-то сделать для тебя. В последнее время я здорово потрепала тебе нервы.
— Ах,
— Совершенно верно, и поэтому ты возьмешь «остин». — Кармен ухмыльнулась и по-дружески хлопнула Дэвину по плечу.
Дэвина, довольная предложением, наконец согласилась.
Через десять минут она уже сидела в малолитражке.
В световом конусе фар танцевали мелкие белые снежинки, а высоко над ней, на почти черном беззвездном небе одиноко сияла маленькая белая луна, обещая холода и новые снегопады.
6
Мэди Армстронг полностью вошла в роль домохозяйки и супруги владельца мастерской Тедди Армстронга.
Дэвина почти не узнала ее, когда Мэди, в прекрасном настроении, с сияющим лицом, открыла дверь симпатичного домика на Либерти-авеню.
— Дорогая! — Мэди, бурно радуясь встрече, бросилась дочери на шею и так крепко прижала Дэвину к себе, что та чуть не задохнулась. — Как чудесно снова тебя видеть! Откуда ты едешь? Ты устала?
— Я еду из Кобурна и очень устала, — ответила Дэвина, следуя за матерью в уютную гостиную.
— Из Кобурна? — Мэди помчалась дальше, на кухню. Дэвина слышала, как она там гремит посудой и приборами, продолжая весело болтать. — Ах да, ты ведь помогала там в подготовке к свадьбе. Как же так получилось, что Кармен в последний момент передумала?
Дэвина опустилась на диван с цветочным рисунком, прислонилась головой к спинке и закрыла глаза. Дорога до Рочестера оказалась тяжелой. Почти до самого въезда в город с неба беспрерывно то валил снег, то лил ледяной дождь. Поездка напоминала танец на льду, хотя дорожные службы задействовали мощные машины, беспрерывно посыпающие асфальт солью.
Но земля уже так замерзла, что талая вода мгновенно снова становилась льдом, превращая дорогу в каток.
— Хорошо, что Кармен вовремя одумалась, — продолжала трещать Мэди, входя в гостиную с подносом в руках. — Такой маменькин сынок ей совсем ни к чему.
— Поэтому Кармен и отказалась от него, — подтвердила Дэвина, но ей не удалось изобразить на лице непринужденно веселую мину, которой от нее, видимо, ждали.
— А ты, что ты тут делаешь? — поинтересовалась Мэди, наливая кофе в красиво расписанные кружки.
— Просто хотела посмотреть на тебя, прежде чем уехать в турне, — не задумываясь, ответила Дэвина.
— Ни за что не поверю. — Мэди уселась в одно из кресел и взяла свою кружку с кофе. — Ты никогда не приезжала
— Ничего. — Дэвина отрицательно покачала головой. — Совсем ничего.
Но сдержать слезы больше не могла.
С того момента, когда она в панике сбежала от Клеменса Вентуры, они копились у нее в горле, засели там плотным комком, даже дышать было трудно. Но от ярости, тоски, разочарования и усталости она загоняла их внутрь, понимая, что уж если заплачет, то не сможет остановиться.
Безобидный, всего лишь выражающий материнскую заботу, вопрос Мэди взорвал этот комок, и слезы тоненькими ручейками побежали по щекам.
Мэди терпеливо ждала, пока пройдет этот нервный срыв.
Она сидела рядом с дочерью, тихо обняв ее вздрагивающие плечи, покачивала, как ребенка, гладила длинные темные волосы, упавшие словно занавес на руки Мэди.
— О мамочка, — шмыгнула носом Дэвина, когда поток слез иссяк. — Почему все мужчины такие жалкие трусы?
— Наверное, потому, что мы навязываем им слишком большую ответственность, — задумчиво предположила Мэди.
Услышав из уст матери совершенно несвойственные ей слова, Дэвина подняла голову и удивленно на нее взглянула.
— Да, да, я в курсе. — Мэди хихикнула, прикрыв рот ладошкой. — Ты влюбилась в этого Клеменса Вентуру, или Мэтта Трустоуна. Кармен мне все рассказала. Этот Клеменс боится твоей молодости, он опасается, что не сможет тебя удержать. Только ты можешь ему доказать, что вполне способна быть самостоятельной женщиной и одновременно хорошей партнершей для него.
Удивление Дэвины продолжало расти.
— Что ты имеешь в виду, мама?
— Все очень просто. — Мэди отпустила плечи Дэвины и чуть отодвинулась от нее. — Видишь ли, мы, женщины, пытаемся либо действовать полностью самостоятельно и свободно, не давая своим партнерам возможности участвовать в нашей жизни, либо целиком отдаем себя в руки мужчины, забывая, что когда-то нас научили читать и писать, и предоставляем господам принимать решения по всем вопросам своей жизни, словно мы несмышленые дети. Мало кому удается найти золотую середину.
— Что с тобой произошло, мама? — спросила потрясенная Дэвина. — С каких это пор ты так грамотно мыслишь?
— С тех пор, как вышла за Тедди, — улыбнулась Мэди. — Он указал мне на колоссальное количество ошибок с моей стороны, но не грозя пальцем, а очень деликатно, как бы мимоходом. Я считаю, что Тедди хорошо разбирается в закулисных играх.
— И теперь ты пытаешься развернуть из-за кулис борьбу за эмансипацию? — поддразнила ее Дэвина, хотя все еще чувствовала себя довольно скверно.