Милые обманщицы
Шрифт:
– Да. Это где фермеры доят коров. Тянут их за соски, или как там это называется.
Он засмеялся:
– Может быть, вымя?
– Э-э, точно. – Спенсер покраснела. Упс. – Тебе не обязательно заглядывать туда из вежливости. Я в том смысле, что гардеробные обычно не так интересны для парней.
– О нет. – Рен усмехнулся. – Я проделал такой долгий путь; мне непременно надо увидеть, что Спенсер Хастингс прячет в своем шкафу.
– Как хочешь. – Спенсер включила свет в гардеробной. Здесь пахло кожей, нафталином, духами «Клиник Хэппи». Трусики,
Рен ухмыльнулся:
– Прямо как в магазине!
– Да, – смутилась Спенсер, проводя рукой по вешалкам.
– Никогда не видел, чтобы в гардеробной было окно. – Рен показал на открытое окно на дальней стене. – Прикольно.
– Когда-то здесь был коровник, – объяснила Спенсер.
– Нравится, когда тебя видят голой?
– Там есть жалюзи, – ответила Спенсер.
– Жаль, – тихо произнес Рен. – Ты была очень красивой в ванной комнате… Я надеялся, что мне удастся увидеть тебя… такой… снова.
Спенсер резко обернулась – что он сейчас сказал? Рен пристально смотрел на нее. Он провел пальцами по манжетам ее брюк от «Джозеф», что висели на вешалке. Она судорожно затеребила на пальце кольцо с сердечком «Эльза Перетти» от «Тиффани». Рен сделал шаг вперед, потом следующий и приблизился почти вплотную. Спенсер могла разглядеть бледную россыпь веснушек на его носу. Хорошо воспитанная Спенсер из параллельной вселенной отошла бы сейчас в сторону и продолжила экскурсию по амбару. Но роскошные карие глаза-блюдца не отпускали ее. Спенсер, которая была здесь и сейчас, сомкнула губы, боясь произнести хоть слово, но ей до смерти хотелось… сделать кое-что.
И она это сделала. Закрыв глаза, она поднялась на цыпочки и поцеловала его прямо в губы.
Рен как будто не удивился. Он ответил на ее поцелуй, потом обхватил рукой ее затылок и поцеловал глубоко и страстно. У него был мягкий рот, с привкусом сигарет.
Спенсер попятилась, заваливаясь на вешалки с рубашками. Рен последовал за ней. Какие-то вещи соскользнули с плечиков, но Спенсер это не волновало.
Они опустились на мягкое ковровое покрытие. Спенсер ногой отшвырнула в сторону свои хоккейные бутсы. Рен оказался на ней и слегка постанывал. Спенсер схватилась за его футболку и стянула ее через голову. Он сорвал с нее майку и пробежал ступнями по ее голым ногам. Они перевернулись, и теперь Спенсер была сверху. Мощная, бушующая волна – чего именно, она не знала, – накатила на нее. Но что бы это ни было, ощущение было настолько сильным, что оно смело всякое чувство вины. Она склонилась над ним и замерла, тяжело дыша.
Он приподнялся и снова поцеловал ее в губы, потом поцеловал нос и шею. В следующее мгновение он резко сел.
– Я сейчас вернусь.
– Что?
Он скосил глаза влево, в сторону ванной комнаты.
Услышав, как Рен закрыл дверь, Спенсер снова легла на пол и тупо уставилась на свою разбросанную одежду. Потом вдруг вскочила и оглядела себя в трехстворчатом зеркале. Ее волосы выбились из хвоста и рассыпались по плечам.
И в этот миг ее внимание привлекло отражение в зеркале. Это была вспышка на экране монитора компьютера, стоявшего как раз напротив гардеробной.
Экран полыхал. Она обернулась и прищурилась. Такое впечатление, что обрушилась целая лавина мгновенных сообщений, они теснились на экране, громоздились друг на друга. Вот выскочило еще одно, на этот раз набранное самым крупным шрифтом. Спенсер часто заморгала.
Э Э Э Э Э Э: Сколько раз повторять: целовать парней своей сестры НЕХОРОШО.
Спенсер подбежала к монитору и перечитала сообщение. Она повернулась к ванной комнате; крохотная полоска света пробивалась из-под двери.
«Э», безусловно, был не Эндрю Кэмпбелл.
Когда она поцеловала Йена еще в седьмом классе, то рассказала об этом Элисон, надеясь получить совет. Эли долго изучала французский педикюр на своих ногах, прежде чем ответила:
– Знаешь, я всегда на твоей стороне, когда дело касается Мелиссы. Но тут совсем другое. Я думаю, ты должна рассказать ей.
– Рассказать ей? – Спенсер не верила своим ушам. – Ни в коем случае. Она меня убьет.
– Ты что же, думаешь, Йен будет встречаться с тобой? – с ехидцей в голосе спросила Эли.
– Я не знаю, – сказала Спенсер. – Почему бы и нет?
Эли фыркнула.
– Если ты ей не скажешь, возможно, это сделаю я.
– Нет, ты этого не сделаешь!
– Ты уверена?
– Если ты скажешь Мелиссе, – выпалила Спенсер, задыхаясь от волнения, – я расскажу всем про Дженну.
У Эли вырвался гнусный смешок.
– Ты так же виновна, как и я.
Спенсер долго смотрела на Эли в упор.
– Но никто не видел меня.
Она повернулась к Спенсер и смерила ее убийственным взглядом. Никогда прежде и ни на кого она так не смотрела.
– Ты знаешь, я позаботилась об этом.
А потом была эта ночевка в амбаре в последний день седьмого класса. Когда Эли сказала, как здорово смотрятся в паре Йен и Мелисса, Спенсер поняла, что Эли действительно может ее выдать. Но потом, как ни странно, на душе стало очень легко, ее охватило чувство свободы. Пусть говорит, подумала Спенсер. Ей вдруг стало совершенно все равно. И хотя сейчас это звучало страшно, по правде говоря, Спенсер хотела избавиться от Эли, прямо тогда и там.
Спенсер почувствовала тошноту. Она услышала шум спускаемой воды в унитазе. Рен вышел из ванной и встал в дверях гардеробной.
– Ну, и на чем мы остановились? – проворковал он.
Но Спенсер все не могла оторвать глаз от монитора. На экране промелькнуло что-то – красный проблеск. Похоже на… отражение.
– Что такое? – спросил Рен.
– Ш-ш. – Спенсер прижала палец к губам. Ее взгляд сосредоточился. Это действительно было отражение. Она резко повернулась. Кто-то стоял под окном.