Милые семейные разборки
Шрифт:
— Так-так, продолжайте, — директриса достала калькулятор.
— Но мне не хотелось расставаться с сыном, — вздохнула я. — Мы навели справки и выяснили, что в вашей школе уровень преподавания не ниже американского. Вроде бы индивидуальный план у каждого ребенка, маленькие классы, хорошая охрана…
Директриса только успевала кивать на мои слова. На ее мигом порозовевшем лице было написано выражение неподдельного счастья.
— Сколько у вас учителей четырнадцатого разряда? — пришла моя очередь задавать вопросы. — Надеюсь, не меньше половины?
— Э-э… почти.
«При соросовских грантах — это без проблем», — подумала я.
— А здание? Это ваша собственность или аренда? На какой срок договор?
Помучив директрису подобными каверзными вопросами, я подвела разговор к интересовавшей меня теме и преуспела в своей дипломатии.
— Я хотела бы посмотреть, как ведется работа с учениками, — заявила я.
После получаса беседы — и особенно после того, когда, узнав сумму оплаты за обучение, я сама поинтересовалась, какова сумма вступительного взноса, — директриса окончательно растаяла. Сейчас она была настолько размягчена, что показала бы мне даже свою сберкнижку.
— Вторую ступень, пожалуйста, — попросила я тоном посетителя дорогого ресторана.
Просматривая журналы, я кивала, как будто встречала знакомые фамилии.
И вот мой палец остановился напротив фамилии Штайнер и замер.
— Это не дочь ли хорошего знакомого моего мужа? — спросила я. — Они встречались в областной администрации на банкете у губернатора.
— Совершенно верно, — подтвердила директриса. — Вы, конечно, слышали…
— Да-да, какой ужас, — покачала я головой. — В голове не укладывается.
Теперь наш разговор перешел на другие рельсы и напоминал обычные бабские пересуды.
— И как же теперь девочка без отца! — восклицала я. — Хоть друзья-то у нее есть?
— О да! — заверила меня директриса. — Вот этот мальчик…
Она продемонстрировала мне его тетрадь с тщательно выписанными отличными оценками.
— Очень способный ребенок, — похвасталась директриса. — Успехи по химии невероятные! Просто даже не верится, что в таком юном возрасте…
— Какие преподаватели, такие и ученики, — уважительно подхватила я. — Ну что ж, кажется, мы обо всем договорились. Да, вот еще что — покажите мне журналы второй ступени. Я должна посмотреть, в какой компании будет обучаться мое чадушко.
«Юрий Козлюков», — быстро нашла я фамилию Джулиного друга и прочитала его адрес.
— Ждите моего звонка, — помахала я на прощание рукой. — Я думаю, что муж не будет возражать против вашей школы…
Козлюков в этот день оказался дома — мальчик был простужен и в школу не пошел.
Мне он открыл не сразу, я прождала на пороге минуту с лишком.
Сначала я слышала сквозь дверь какой-то тихий звон. Лишь затем в коридоре простучали шаги, затемнился глазок, на дверь была накинута цепочка, и меня внимательно осмотрели через небольшую щель.
— Вы по какому вопросу? — спросил, кашлянув, Юра. — Если к родителям, то их нет дома.
— По личному и не к родителям, — ответила
С логикой у Юры было все нормально, и он решил, что меня стоит впустить.
Когда я прошла на половину, которую занимал Юра, то не могла не поразиться картине, открывшейся перед моими глазами.
Благо размеры квартиры позволяли, Юра занимал две смежные комнаты. Одна выглядела вполне благопристойно — книги, учебники, пластинки. Вторая представляла собой лабораторию, в которой были разбросаны по полу и разложены по стеллажам мешочки с реактивами.
Юра присел на трехногий табурет, ожидая начала разговора. Вместо того чтобы сразу перейти к делу, я прошлась по комнате и остановилась возле одного из шкафчиков. Когда я стала перебирать его содержимое, Юра не выразил недоумения, а покорно молчал.
— Уксус, глинозем, квасцы, аммиак, известь, соляная кислота, сернокислый магний, селитра, винный камень, гипосульфит… Неплохо, — обернулась я к Козлюкову. — Почти как у эсеров-террористов во времена царизма. Химию — в жизнь!
— Да, я занимаюсь экспериментами со взрывчатыми веществами, а что? — поправив сползающие на нос очки, сказал Козлюков.
— Да нет, ничего, — ответила я. — Хобби как хобби. Только все это хозяйство имеет обыкновение взрываться. Ты ведь не теоретик, правда?
— Вы пришли меня шантажировать? — хрипло спросил Козлюков.
— Не-ет, — покачала я головой. — А то ты еще чего доброго пообещаешь мне тысячу баксов, а вместо денег пришлешь пакет с пластитом.
— Пластита у меня нет, — быстро ответил Юра. — Что касается взрывов по городу, то от моих никто не пострадал. Я только экспериментировал…
— А я и не собираюсь вешать на тебя ни «чеченский след», ни что-нибудь подобное, — недоуменно ответила я. — У меня один конкретный вопрос.
Козлюков замер.
— В каких ты отношениях с Юлией Штайнер? — присела я напротив парнишки, смахнув с табурета лежащей возле него тряпкой оранжевую пыль.
— В интимных, — тотчас же ответил Козлюков. — А что, нельзя?
— Да нет, пожалуйста, — пожала я плечами. — Хотя несколько рановато.
— Джульетте было…
— Не надо, — оборвала я его. — Хватит с меня Шекспира за эти дни.
— Мы пользуемся презервативами, — заверил меня Козлюков.
— Рада за вас и за ваших родителей, — осклабилась я. — Но я пришла к тебе не читать лекции по сексуальному просвещению.
— Я понял, — коротко сказал Козлюков. — Это был несчастный случай.
— То есть ты не отрицаешь, что дал Джуле взрывчатку? — напрямик спросила я.
— Зачем отрицать? — пожал плечами Юра. — Милиция рано или поздно все равно выйдет на след.
«Наивный ты мой, — умилилась я. — Как хорошо, что у нас еще такая вялая пресса! На гнилом Западе уже давным-давно раструбили бы об аресте предполагаемого преступника, и ты мог бы спать спокойно. Конечно, если бы твоя совесть позволила».
— Джуля заверила меня, что будет предельно осторожна со взрывчаткой, — сказал Юра. — Она думала, что, если в офисе ее отца прозвучит взрыв, это привлечет внимание к бизнесу ее отца.